Крым входит в жизнь многих поколений наших соотечественников яркими впечатлениями детства: самое синее море, дельфины, жаркое солнце, воздух, настоянный запахами миндаля и прибоя, фрукты, горы.

Миллионы сограждан от Узбекистана до Карелии, от Камчатки до Литвы хранят нежную память о сказке первых встреч с Крымом. Фотокарточки по колено в воде с витиеватыми надписями “на память о Гурзуфе, Ялте, Алуште, Евпатории, Судаке и так далее” есть почти в каждой семье.

Для каждого впервые приезжающего на побережье Черного моря – это прежде всего открытие бескрайности горизонта. Смотреть на ускользающую кромку соединения неба и моря – это как бы причащаться незыблемости самого мироздания. А когда рассвет над морем?.. А луна...

И сколько бы потом человек не возвращался на полуостров, он невольно сравнивает и соотносит свои впечатления с тем особым непередаваемо огромным, светлым, ярким, пахучим Крымом детства.

Позже открывалась его историческая география: греческие поселения, римляне, генуэзцы, летописные походы князя Владимира на Корсунь, участие крымчаков в позднейшей истории Руси, войнах с Речью Посполитой, со Швецией, их постоянные набеги, ясырь, тысячи славянских девушек угнанных на рабство в Турецкую империю, Крымское ханство – кони, шелка, парча, кривые сабли, верблюды, блеск золота.

То есть – Крым это не только узкая курортная полоска Южного берега, не только праздник отдыха и неги – это нелегкая судьба тысяч людей, для которых солончаки полуострова – родина и живая плоть их истории. Как бы не были прозрачны и теплы морские волны они смывают не все следы, обломки давних кораблекрушений, свидетельства прежних драм и трагических поворотов истории всплывают порою и выносят на берег к изумлению праздношатающихся пляжников.

К середине XVIII в. постоянный вассал Великой Порты – Турции – Крымское ханство раздирается внутренними неурядицами. Лишенное в самой своей основе элементов строгой организации ханство полностью зависело от воли турецкого султана. И соответственно, все важные события в Турции отзывались неизбежно в Крыму. Русско-Турецкая война 1768–1774 годов, походы Миниха, Ласси, Долгорукого предначертали агонию Крымского ханства завершающего историческую жизнь.

Последние годы политической жизни ханства связаны с деятельностью одной из интереснейших личностей занимавших когда-либо ханский престол – с личностью Шагин-Гирея.

Сын Мехмед–Гирей–хана Шагин родился в Адрианополе, древнем поселении султанской Румелии, в 1745 г. Судьбе было угодно рано лишить его отца, что несомненно повлияло на развитие и становление характера. Первоначальное образование, положенное всем молодым султанам, выявило в юном Шагин–Гирее самый восприимчивый ум, сообразительность, развило в любознательном от природы молодом человеке подлинный интерес к знаниям, к образованию. События способствовали углублению этого похвального интереса. Мать вывезла его в Фессалонки, где любознательность Шагина нашла благодатное поле для удовлетворения: масса книг по истории, географии, точным и естественным наукам, знакомство с памятниками старины, с предметами высокого искусства – горизонты его познаний постоянно расширялись. Использовав представившуюся возможность, Шагин–Гирей выехал из Греции в Италию, поселился в Венеции, изучил дополнительно к греческому языку еще и итальянский, приобщился к европейскому высшему по тем временам образованию. Живя в европейском жилище, он принял вид – платье, стрижку, манеры – европейца.

И неизвестно куда бы это ханского отпрыска завело, если бы он и дальше был предоставлен самому себе и влиянию европейской культуры, во что бы развился его непритворный интерес к духовному наследию христианской цивилизации.

Его дядя Керим–Гирей–хан, тоже отличавшийся недюжинными способностями и познаниями, внимательно следил за развитием Шагина, и, когда тому исполнилось двадцать лет, вызвал племянника в Крым.

Испытав его рассудительность и убедившись в здравомыслии, Керим–Гирей ввел Шагина в реальную жизнь ханства, он определил его сераскиром, то есть верховным администратором, в Ногайскую орду – территориально огромную часть ханства, простирающуюся от рукавов Дуная до Кубани. Испытание властью – это самое трудное испытание даже для рожденных на ханских коврах. В двадцать лет получить в полное подчинение массу людей, богатств, огромную страну и не поддаться соблазнам, не оступиться, не наделать глупостей – это дано не каждому. Ум, энергия, настойчивость и справедливая строгость молодого сераскира достаточно скоро снискали ему уважение и авторитет среди старшей знати, военоначальников, придворных. Шагин–Гирей приобретал вес, с ним стали считаться.

Состояние войны с могущественным северным соседом постоянно держало ногайскую орду и все крымское ханство в напряжении. Смерть Керим–Гирея и последовавшее за нею назначение на ханский престол из Стамбула Селим–Гирея заставили Шагина уйти в тень бахчисарайской свиты, где среди прочих кормившихся при хане придворных он имел возможность приобрести своеобразный опыт интриг, доносительства и неприкрытой лести.

Россия же своими победами при Ларге, взятием в сентябре 1770 г. Бендер и прочими удачно проведенными военными операциями настойчиво проводила в жизнь дальновидный план царицы Екатерины – отсечь татар от Порты и способствовать созданию в Крыму независимого государства, “лишить тем Турцию ея правой руки”, как писала самодержица. Для воплощения замысла Екатерины был избран тонкий дипломатический маневр – посредниками к хану были посланы ногайские вельможи. Но Селим–Гирей и его сын паша решительно отвергли предложения России, едва не казнив послов. Спасло лишь настойчивое вмешательство Шагин–Гирея. И это сыграло важную роль в дальнейшем ходе событий, в расстановке персонажей на политической сцене Крыма. Отказ хана вызвал решительные действия русских войск – все города полуострова были заняты войсками, пала Керчь, турки отбиты были и от Кафы (Феодосии): ничего не оставалось крымцам, как отказаться от зависимости Турции и вступить в предложенный союз с Россией.

27 июля в Карасубазаре на ханство вместо бежавшего Селима был избран Сагиб–Гирей, старший брат Шагина, ставшего при этом пашой. Так возникло новое государство, причем и ногайская орда, признавшая Сагиба своим ханом, вошла в него.

Как водится для засвидетельствования доверия и дружбы с полномочной миссией в Петербург был послан осенью 1771 г. калга Шагин–Гирей. С первых же дней пребывания в столице крымский наследник обратил на себя внимание света: красивый, образованный татарин не чуждался общества, вел вполне приличный европейский образ жизни – осматривал достопримечательности искусств, наук, промышленности, в театре не пропускал ни одного спектакля, по воскресеньям ездил смотреть, как танцуют воспитанницы в смольном монастыре.

Екатерина II в письме Вольтеру писала: “У нас здесь в настоящее время паша султан, брат независимого хана крымского; это молодой человек 25 лет, умный и желающий себя образовать... Крымский дофэн – самый любезный татарин: он хорош собою, умен, образован не по-татарски, пишет стихи, хочет все видеть и все знать. Все полюбили его...”

Проведенный в Петербурге при дворе год укрепил честолюбивого Шагин–Гирея в мысли, что он самой судьбою призван к решению участи своего отечества. Паша видел впереди создание Крымской черноморской империи Гиреев, и слава Чингизовой монархии не казалась ему недостижимой и чрезмерной.

Но реальность была сложнее, длилась война, лилась кровь и в стане бахчисарайского дворца отнюдь не было единого и согласного представления о путях развития ханства.

Лишь летом 1774 г. официальная порта согласилась признать независимость татар – 10 июля был подписан Кучук–Кайнарджийский мир.

К 1776 г. в результате неустанных побед Потемкина и расчетливых шагов удалось утвердить Шагин–Гирея ханом на Кубани, а затем возвести его и на крымский престол.

Править независимым крымским ханством – как с первых же дней убедился Шагин–Гирей – это нелегкая ежечасная работа.

Нужно было ладить с беями, потомками еще Чингисидов, владевшими огромными землями, с дворянскими родами более поздних переселенцев, с многочисленными разрозненными ордами, входившими в состав ханства, нужно было уметь убеждать их всех – потому что за ними были деньги, столь необходимые для намеченных реформ.

Шагин ввел новое административное управление, создав прочную властную вертикаль: ханство поделено на шесть округов, каймаканов, во главе каждого стоит особый начальник каймаканство делится в свою очередь на кадылыки, их всего 44. Общие для всех округов три класса чиновничества, финансовая реформа, строгая отчетность, надзор, откуп, – это приоритетные задачи хана, и он их решает жестко, умело.

После финансов основной заботой правителя независимого Крыма было войско: впервые введена была воинская повинность, создана регулярная армия, в которой велось обучение европейскому строю, и создан был особый полк ханской гвардии.

Быт ханского дворца был переоборудован на европейский манер, более того Шагин, следуя своей логике, выбрал для новой столицы ханства не спрятанный за горами Бахчисарай, но берег моря, древнюю Кафу, порт и крепость. На крутом холме возводился новый ханский дворец, ибо новая столица должна была стать центром татарской гражданственности, культуры и промышленности, для насаждения которых правитель вызывает иностранных специалистов. В Кафе закладываются и начинают работать литейный завод, пороховой, модернизируется и укрепляется порт, монетный двор чеканит собственные деньги.

Удивление правоверных подданных возбуждало немусульманское поведение и образ жизни хана Шагин–Гирея – окружение из христиан а то и иноземцев, немцев, англичан – неслыханно! «Платье, изысканная речь на нескольких языках, ездит не верхом, как все султаны прежде, а в специально выписанной карете, ест за парадным столом, сервированным по-европейски и, если не решается бриться, то по крайней мере прячет концы своей бороды под широкий галстух”.

Реакция неприятия подобного попрания устойчивых стереотипов не замедлила сказаться в противодействии всем начинаниям молодого правителя, в расширяющихся смутах, заговорах и саботаже.

Одряхлевшему ханству трудно было возродиться даже вдохновляемому неустанными трудами хана–преобразователя. Шагин–Гирей жесточайшими мерами утверждал свой путь. Он кровью заливал восстания, с помощью русских войск выиграл междоусобную войну со своими соплеменниками. Но тут уж и Турция не оставила без внимания шатающееся ханство, его внутренние распри, поспешила вернуть прежнее положение вещей. Новая турецкая кампания, победы Суворова, Потемкина, построившего Новую Россию в южных степях Причерноморья. И уже в 1782 г. Екатерина II принимая во внимание очевидную ненадежность независимости татар указывает Потемкину: “надо бы помышлять о присвоении сего полуострова”.

Потемкин через своего посланника генерала Самойлова предлагает Шагин–Гирею мирно уступить Крым России, за что обещает поспособствовать возвести его на престол в Персии.

Шагин после новых восстаний своих подданных и новой крови объявил, что не хочет быть ханом такого коварного народа. В конце февраля 1783 г. хан отрекся от престола, отдавая себя под покровительство России (за что ему обещано было 200 тыс. ежегодного жалования и потом ханство в Персии).

"Суворов у Шагин-Гирея", рисунок Т.Г.Шевченко

8 апреля того же года Высочайший Манифест Екатерины II возвестил Европе, что “полуостров Крымский, остров Тамань и вся Кубанская сторона приняты под Российскую державу”.

Дальнейшая судьба последнего крымского хана Шагин–Гирея сложилась так: весною 1784 г. он оставил в Тамани свиту в 2 тысячи воинов, гарем и все свое имущество, погрузился на фрегат “Святой Николай” и направился через Таганрог в Воронеж. Там он был окружен вниманием и заботой, соответствующей роскошью – ни в чем не знал отказа.

Осенью киевскому генералу–губернатору Черткову высочайше велено было готовиться к приезду крымского хана, принять все надлежащие меры, – что и было исполнено в точности.

Но Шагин–Гирей вместо Киева проехал в Калугу, а затем стал настойчиво проситься на выезд в Турцию. Соответствующие согласования были проведены, разрешение было получено: 27 января 1787 г. бывший крымский хан оставил Россию навсегда.

Почтенному гостю султанского величества назначили для жительства местечко Чифтилин в родных для хана землях Румелии. В отличии от официального приема местные единоверцы отнеслись к Шагин–Гирею враждебно, отдавая дань его послужному списку, в котором и вправду не слишком много было заслуг перед Турцией.

Посол России в Турции Булгаков делился наблюдениями: “Не знаю истинной причины перехода сюда Шагина, но он сам просился и раскается тысячу раз о сей глупости”.

Скоро по повелению столь любезно принявшего его турецкого султана Шагин испытал на себе участь сверженных ханов – на острове Родос, вывезенный для отдыха, он погиб насильственной смертью, был удавлен шелковым шнуром. Его мечта о черноморской крымской империи ушла вместе с ним. Но не уйдет из истории нашей страны его имя, его дела, его судьба – Шагин–Гирей был последним ханом крымского ханства.

Впрочем, кто знает, может быть татары по-своему видят свое прошлое и оценивают своих героев; может быть они, как и украинцы, пишут или уже написали свою собственную крымскую историю...