Летом 1964 года глава коммунистической партии Советского Союза Никита Сергеевич Хрущев совершил поездку в страны Скандинавии с официальным визитом. Разумеется, высокая дипломатическая миссия лидера социалистического лагеря была в центре внимания мировых средств массовой информации. О продолжателе дела Ленина, о неусыпных его трудах на благо народа писали и все советские газеты, писали торжественно, выверенно и однообразно,- как велела непогрешимая партийная дисциплина. Тональность реляций о визите была восторженной.

Однако размеренный ход поездки в тот раз был нарушен непредвиденным образом. Более того, разразился настоящий скандал, порадовавший зарубежных корреспондентов - им, наконец, было о чем писать, было на чем продемонстрировать остроту своих перьев; и поставивший советскую цензуру и советские агенства в сложное положение. И хотелось бы сделать вид, что ничего не произошло, да нельзя было вовсе отмалчиваться - слишком на виду посланец мира и социального равенства, слишком заметная, особенно, когда оказывается за границею, вне пределов отечества, за занавесом, фигура. Нужно было находить с в о ё объяснение событиям, давать собственную интерпретацию происшедшего.

Началось всё с появившихся в скандинавской прессе заметок о каких-то параллельных визиту Хрущева антисоветских акциях, о листовках, призывах к свержению большевиков. Специально тренированные помощники некоторое время ограждали Никиту Сергеевича от подобной информации, зная его непредсказуемость и эксцентричность реакции. Но тем не менее сообщать главе государства об атмосфере сопровождающей его визит, об откликах местной и мировой прессы на его выступления - это ежедневная обязанность особых служб помощников. Среди донесений о том, как по-братски сердечно относятся к визиту Хрущева широкие трудящиеся массы Дании и Норвегии, как приветствуют политику Советского Союза обездоленные слои трудового народа иных капиталистических стран, появились и сведения о недобитых фашистских прихвостнях, о ненавидящих всё советское бандеровцах, окопавшихся в Германии, о злобствующей, одним словом, кучке заговорщиков из эмиграции, которая осмелилась поднять своё звериное обличье.

После прибытия советской правительственной делегации в Швецию, когда информационный поток, освещающий параллельные ему антибольшевистские акции стал особенно бурным, подключились и радио, и телевидение, - терпение Хрущева лопнуло.

В Гетеборге, в мэрии, на завтраке данном в его честь, Никита Сергеевич с присущим ему специфическим юмором посвятил часть речи именно разворачивающемуся вокруг визита скандалу. Сохранилась стенограмма этого выступления.

"... У нас нет никаких оснований для споров и раздоров, у нас нет и не может быть каких-либо территориальных претензий друг к другу, - ораторствовал высокий гость Гетебргской мэрии. Правда, будучи у вас в стране, я оказался несколько озадаченным одним обстоятельством, которое произошло в дни моего визита. Но я думаю, тучи рассеются и грома не будет. (Веселое оживление в зале.)

Было в истории наших народов досадное явление. Я не хотел бы напоминать о нем, но меня вынудили к этому, так что берите ответственность за то, что я напоминаю об этой неприятной странице в истории отношений между нашими странами.

Карл XII, по-моему, король шведский (смех) вдруг задумал отведать украинских галушек - это украинское национальное кушанье - и он появился на территории нашей страны, как союзник Мазепы, тогдашнего гетмана Украины, и начал войну против России. Чем это кончилось, вы знаете. Это кончилось несчастьем и для шведов и для нас, потому что, отражая нашествие, многие наши солдаты сложили головы.

Вам, вероятно, точно известно, но по-моему Карл XII вместе с Мазепою бежал из-под Полтавы в Швецию через Турцию.

...Вчера и сегодня в вашей шведской печати было сообщено, что какой-то Стечко возложил венок у памятника Карлу XII в знак благодарности от украинского народа. Теперь я сижу и думаю, что это значит? Может быть меня заманили в гости, тут уже Стечко находится, и может быть, ведет сговор против нашей страны? Войдите в мое положение: ведь я могу оказаться у вас пленником, когда вы начнете войну против Советского Союза. (Взрыв смеха.)

..Вот я и задаю прямой вопрос - господин премьер министр, вы хотите воевать против Советского Союза? (Оживление в зале.)

... Какое значение имеет этот возложенный венок? Как я могу объяснить это сообщение в шведской печати, когда вернусь в Москву?

..Я после возвращения из Швеции думаю пойти в отпуск. А вот теперь не знаю, могу я ехать в отпуск или не могу. (Смех.)

...Ну, будете поддерживать Стечко в войне против Советского Союза, скажите откровенно!? - настаивал Хрущев, обращаясь к главе шведского правительства и ставя того в неловкое положение, заставляя отшучиваться и стараться перевести направление течения речи высокого советскою гостя в иное русло. Впрочем, больше Хрущев о Стечко и сам не упоминал.

Но ведь любопытные вызывает вопросы даже этот фрагмент выступления Никиты Сергеевича на завтраке в мэрии Гетеборга.

Кому должен был объяснять Хрущев, возвратившись в Москву, факт сообщения в шведской печати об акциях буржуазных националистов параллельных официальному визиту? Узкому кругу Политбюро, пристально следящему за деятельностью своего первого секретаря? Группе товарищей по партии, с которыми совсем недавно он преодолел очередной антипартийный заговор?

Ехать в отпуск или не ехать? - верно ставил вопрос товарищ Хрущев. Ведь это происходило летом 1964-го, знаменательного года.

После Дании и Швеции Никита Сергеевич побывает еще в Польше, Чехословакии, проводит в последний путь Пальмиро Тольятти, примет Вальтера Ульбрихта, вслед за ним многих других товарищей, поездит по стране, осматривая и всячески одобряя ширящиеся кукурузные поля. И осенью все-таки отправится в отпуск, на заслуженный трудами отдых, поедет отдыхать в Крым, откуда его вызовут товарищи по Политбюро уже прямо на пленум Центрального Комитета, последний пленум в жизни Хрущева... Да, может быть, и в самом деле лучше было бы вам не ездить в отпуск, Никита Сергеевич…

И кто такой, собственно, этот, так сильно возмутивший главного коммуниста планеты Стечко, осмелившийся возложить цветы королю шведскому во время визита лидера советского?

Газета "Дагенс нюхетер” от 4 июня 1964 года давала довольно пространный материал о "последнем премьер-министре свободной Украины" Ярославе Стецько. Кстати, тут следует заметить, что упорное упоминание некоего С т е ч к о в речи Хрущева, может свидетельствовать лишь о том, что имя это родилось в процессе обратного перевода со шведского непривычного им имени С т е ц ь к о - то есть, о том, что готовившие Хрущеву материалы специальные службы были не слишком-то в курсе дела.

Ярослав Стецько был соратником Степана Бандеры.

На плечах передовых отрядов нацистов в первые же дни войны он вошел во Львов и 30 июня 1941 года провозгласил создание комитета под названием "Уряд вільної України". Но Гитлер не хотел никакого украинского правительства, каким бы германофильским оно себя не провозглашало. Стецько с "министрами его кабинета" был из западной Украины интернирован в лагерь, с достаточно мягкими, правда, условиями содержания. Освобожденный до окончания войны, Стецько прилагал усилия для того, чтобы его претензии на верховное руководство в Свободной Украине были признаны командованием войск Союзников. С тем же результатом.

Однако, правда истории в том, что Ярослав Стецько был, и после смерти Степана Бандеры он в эмиграции жил и действовал.

Как совершенно справедливо заметил в свое время замечательный историк Николай Иванович Костомаров: "истинная любовь историка к своему отечеству может проявляться только в строгом уважении к правде". А правда никогда не бывает односторонней, она многомерна и складывается из разных точек зрения. Знать и иметь возможность оценивать различные углы освещения одних и тех же событий,- и значит уважать правду. Какой бы она ни была, и как бы ни хотелось её подчинить собственному представлению об исторической правде.

У нас есть возможность на события лета 1964 года посмотреть с другой стороны. Этот взгляд долгие годы не брался в расчет, не учитывался, словно его и не существовало вовсе.

Ярослава Стецько, недавний лидер Конгресса Украинских Националистов, принимала непосредственное участие в возложении цветов к памятнику Карлу ХII в Стокгольме.

Антибольшевистский Блок Народов, в состав которого входила и Организация Украинских Националистов, решил продемонстрировать свое отношение к коммунистической системе, используя визит ее лидера Никиты Хрущева в скандинавские страны. Сделать это было непросто, так как в этом регионе украинская эмиграция была весьма и весьма незначительной. Однако на помощь пришли сами скандинавы, разделявшие взгляды лидеров Блока, в Дании - датчане, в Швеции - шведы и представители прибалтийских республик. В Копенгагене глава датского парламента Олиеберн Крафт,- рассказывала с энтузиазмом пани Ярослава Стецько, - заявил, что не будет встречаться с Хрущевым, а напротив, проведет встречу с главою правительства независимой Украины господином Стецько. Крафт организовал для лидеров ОУН пресс-конференцию, которая, конечно же, не имела столь широкого резонанса, как пресс-конференция главы Советского Союза, но тем не менее состоялась в одной из копенгагенских школ и собрала около трехсот журналистов. Приглашения не успевали разослать по почте и тогда датские студенты и школьники на велосипедах и пешком вечером накануне проведения пресс-конференции развозили приглашения по редакциям и корпунктам Копенгагена. Они же расклеивали по городу листовки, написанные на английском языке представителями Блока и переведенные на датский самими студентами. Весь город был оклеен антисоветскими листовками за день до визита Хрущева. Старательные юные помощники даже в туалетах к полотенцам шпильками прикрепляли агитационные листки. И потому пресс-конференция по свидеьельству пани Ярославы Стецько, прошла блестяще. Такая массированная публичная демонстрация протеста против угнетения большевиками Украины и других народов не осталась незамеченной скандинавскими масс-медиа. Чего собственно и хотели лидеры ОУН.

Вслед за Хрущевым, который на белом теплоходе "Башкирия" отплывал в Стокгольм, туда же направлялись и руководители Антибольшевистского Блока - президент Ярослав Стецько, генеральный секретарь Нико Нагашидзе, и член Центрального Комитета Ярослава Стецько. Легко сказать направлялись, а на самом деле сколько было страхов и волнений, потому что правительство Швеции обеспечивало безопасность визита советского лидера и ограничивало въезд в страну иностранцев, особенно же таких, у которых в паспорте не было никакого гражданства. Однако инициативной троице удалось не только добраться беспрепятственно до столицы Швеции, но и наладить там контакты с представителями Балтийского комитета, объединявшего антикоммунистов Эстонии, Латвии и Литвы, со шведскими единомышленниками. Как всегда важное значение имели личные контакты и связи. В те годы Ярослав Стецько находился в приятельских отношениях с товарищем короля профессором Нерманом, который оказал посильную помощь в проведении антихрущевской акции.

"Мы должны были встретиться в парке, в одном из кафе,- вспоминала пани Ярослава Стецько.

- И мы шли по дорожке в этом парке мимо памятника знаменитому шведскому королю Карлу XII. И Ярослав как только увидел короля воевавшего в свое время вместе с Мазепой против российского царя Петра I и к сожалению проигравшего ему битву под Полтавой, так тут же сказал, что завтра в двенадцать часов, когда Хрущев будет сходить с корабля на землю Швеции, надо возложить цветы именно к памятнику королю Карлу XII. Профессор Нерман возразил, сказал, что не советует это делать здесь, потому что коммунисты могут сбросить венок в канал, и предложил венок возложить в королевской церкви на саркофаг Карла XII. Мы единственное чего опасались - сумеет ли профессор Нерман столь оперативно достать разрешение на проведение подобной церемонии, так как королевская церковь по будним дням закрыта. Но профессор нас заверил, что все непременно будет организовано и разрешение будет. Два студента шведских тут же высказали готовность помогать нам. Одним из них был Бертли Хекман, теперешний ректор шведского института. Они взяли на себя перевести на шведский язык и напечатать наши листовки, ну и соответственно, их распространение. Ярослав принялся писать листовки. А я пошла доставать цветы. В восемь часов утра я уже была в цветочном магазине,- мы хотели венок составленный из желто-голубых роз. Но синих роз не бывает, и мы даже обсуждали вариант покраски белых роз в синие, однако это было бы слишком хлопотно и сложно, и мы отказались от первоначального замысла. Так вот за сто шведских крон купила я венок с лентой, и ровно в двенадцать часов мы уже были возле королевской церкви. В связи с тем, что было объявлено о проведении акции, к церкви было доставлено два автобуса с полицейскими, они кольцом окружили место действия и стояли на страже порядка. Чтобы они не сильно скучали, я раздала и им листовки наши.
Тем временем собирался народ. Кроме нас и прибалтов человек до двухсот шведов пришло .в церковь. Ярослав прочитал обращение на английском языке, профессор Нерман перевел его на шведский. Большое стечение журналистов, всю нашу акцию зафиксировавших, обеспечило значительный резонанс. Вечером того же дня об этом рассказало шведское телевидение и показало акцию, которую провели наши соратники мадьяры: когда Хрущев прохаживался по двору королевской резиденции, туда же выпустили свинью с нарисованной головой Хрущева и красной кокардой, она стала бегать, полиция пыталась ее изловить - скандал - так скандал! - все это конечно же впечатляло...
(Любопытно было бы сегодня взглянуть на эти кадры, если они сохранились. Они могли бы украсить пресную телевизионную передачу об истории вопроса.)
На следующий день утром к нам в гостиницу явились представители министерства внутренних дел Швеции и, извиняясь, выражая свои симпатии сообщили нам, что получили ноту протеста от московского правительства и потому вынуждены просить нас покинуть страну. Мы их успокоили, сказав, что и сами планировали уже уезжать. Ярослав Стецько должен был лететь в США на открытие памятника Тарасу Шевченко, а мы с князем Нагашидзе собирались вернуться в Германию.
Единственное, чего я опасалась - так это, что всплывет мой безгражданский паспорт и выяснится, что я воспользовалась для въезда в Швецию немецким паспортом взятым у одной моей знакомой. Но всё и на сей раз обошлось благополучно. Вечером, когда мы уже были в поезде и собирались выезжать, нас проводить пришла большая группа скандинавов, тут были и эстонцы и шведы, и знакомые и незнакомые. Все они размахивали газетами, кричали о большой сенсации, поздравляли нас. Из принесенных нам вечерних газет мы узнали, что взрыв эмоций спровоцировал сам Хрущев. Вместо того, чтобы, выступая в Гетеборге, сказать свою запланированную речь, он задыхался от злости и кричал на шведское правительство, махал пальцем на премьера Эрландена, мол, вы захотели полтавских галушек, вы также проиграете, как проиграл КарлХП под Полтавой вместе с гетманом Мазепой и так далее...
Всю ночь в поезде мы, разумеется, не сомкнули глаз, читали и радовались. Речь Хрущева в Гетеборге сразу же была напечатана и на английском, и на французском, на немецком языках, газеты практически всего мира обратили внимание на события в Швеции, а значит - на Украину, на ее борьбу за свободу - и это действительно для нас был колоссальный успех. И в Копенгагене на вокзале, когда мы приехали, еще раз это почувствовали - все газеты в киосках на первых страницах давали репортажи о нашей акции, фотографии венка у памятника, рассерженного Хрущева и улыбающегося Ярослава Стецько; под огромными заголовками типа "Русская злоба и украинская улыбка". И весь поток публикаций в Европе и мире был пронизан симпатией, сочувствием к Украине, ее истории, ее борьбе. Конечно, этого нельзя сказать о том, что напечатано было в газете московских коммунистов "Известия". Но и там не прошли мимо, отозвались.
Резонанс нашей акции был действительно всемирным, эхо публикаций донеслось и из Калифорнии, и из Токио, из Парагвая, Бразилии. Мы часто потом смеялись, что за сто крон сумели устроить такой громкий скандал. Ну конечно же мы признавали и то обстоятельство, что главным нашим помощником был сам Хрущев - это он сам поставил в центр внимания своей поездки нас и нашу демонстрацию, и потому конечно всё это так прозвучало. Интересно, что позже нам рассказывали, что одной из главных причин снятия Хрущева с занимаемых должностей был именно этот шведский провал” – завершала свои воспоминания пани Ярослава Стецько.

Конечно же, в году 1964-ом и речи быть не могло о том, чтобы кто-то всерьез воспользовался провозглашаемым в конституции правом нации на самоопределение. Этот вопрос даже и теоретически не рассматривался, потому что единственной правдой было нерушимое братство народов.

Непогрешимость мнений и оценок, незыблемость учения, неоспоримость решений и предначертаний в свое время со всей возможной убедительностью продемонстрировал китайский император Цинь Шихуанди, который всех явных и потенциальных оппонентов просто закапывал живыми в землю, всех умеющих читать истреблял, все книги уничтожал, а для того, чтобы никакого внешнего влияния на поднебесную его империю не оказывалось - он велел построить стену, отгородиться от остального мира. Великая китайская стена пережила и самого императора и многих его подражателей - как выдающийся памятник человеческого бессилия в борьбе с правдой стоит она сегодня и будет стоять еще много и много веков. Потому что разобрать ее и трудно и жалко. Это ж не берлинская стена, которую снесли в один день. Это не железный занавес, что рухнул, рассыпался, прогнив и истлев. Это уже образ, имя нарицательное. А образы бессмертны.

Конечно, не могли в 1964 году встретиться и обменяться мнениями Хрущев и Стецько. Они искренне ненавидели убеждения друг друга и слепли от этой ненависти. А когда слепые ведут за собой слепых...

Цветы, возложенные на саркофаг шведского короля, в своё время потерявшего на нашей земле свою армию, свою честь, славу и здоровье и привезенного на родину лишь для захоронения,- это, конечно же, выражение ненависти к тому, что воплощал собою Никита Сергеевич Хрущев.

Но и то и другое и третье - это часть нашей обшей истории, без которой правда не может быть полной. Ненависть разрушительна, она не может быть энергией созидания, Но уроки ее содержательны и могут помогать учить самым фундаментальным жизненным устоям - любви и терпимости. Они всё объемлют и всё одолевают, как правда...