СЪЕЗД НАСЛЕДНИКОВ
Зима 1908 года легла на просторы России рано и прочно.
От студеных северных морей до степей Таврии снегопады и метели сковали белым панцирем огромную державу.
Холодно было в стране в том году. Очень холодно.
Переполнены тюрьмы, губернии наводнены агентами, в глубоком подполье или за границей отсиживались те, кто не попал в сети охранки, кто продолжал лелеять мечту о социальных преобразованиях. До убийства Столыпина в Киеве оставалось три года, до мировой бойни империалистической войны – шесть лет, до революционной пропасти – почти десятилетие.
Тихо и холодно было под двуглавым орлом империи. Но люди в ней жили, трудились, надеялись, - заключались браки, писались книги, проводились выставки, рождались дети и подписывались высочайшие манифесты. И для каждого из сотни миллионов подданных жизнь оставалась единственной и неповторимой…
Представьте себе зимнее утро в провинциальном городке Стародубе Черниговской губернии. Над крышами одноэтажных домов уютно дымят трубы. Служат заутрени в церквах, помои выплескивают прямо на улицу, лай многочисленных собак по-деревенски провожает каждого прохожего или проезжего. Впрочем, таковых немного: лишь сильная нужда выгоняет из теплого жилища на заваленные сугробами улочки.
Гнедая лошадка, исходя паром, резво сворачивает в тихий переулок. Проворные легкие санки останавливаются у ворот старого приземистого каменного дома. Хлопает калитка. Мягко падает снежная шапка с занесенной липы. Лай катится по околице, но скоро угасает: час утренний безмятежный, и собакам лаять лень.
15 января 1908 года отмечено в стародубских хрониках, как один из самых необычных дней в истории этого действительно старого украинского города. В этот день здесь состоялся съезд, о котором потом сообщили многие газеты страны. Черниговские же губернские издания освещали и подготовку его и проведение весьма подробно.
А началось все с того, что еще в прошлом, 1907 году столичная газета «Новое время» в № 11384 от 20 ноября поместила объявление, от которого, как круги от камня, брошенного в воду, поползли слухи, домыслы, сплетни, распространяясь на всю Россию. Разумеется, с особым интересом встретили это объявление жители Украины, так как оно касалось предмета, связанного с нею самым тесным образом.
Судите сами:
«Александр Иванович Рубец, бывший профессор С.-Петербургской консерватории считает своим долгом довести до сведения лиц, состоящих в близком или дальнем родстве с Павлом Леонтьевичем Полуботко, исправлявшим должность гетмана Малороссии в 1722—1724 годах, что после смерти названного гетмана Полуботко остался значительный капитал в Лондонском государственном казначействе, положенный им туда сроком до востребования. Капитал этот наследниками П.Л. Полуботко не истребован, и в настоящее время возрос до 80 миллионов фунтов стерлингов или до 800 миллионов рублей. Полагая, что право на истребование означенного вклада в виду его бессрочности («до востребования») наследниками не утрачено и возможно, но, сознавая, что одному человеку это не по силам, я почтительнейше и усердно прошу всех с нижепоименованными фамилиями прибыть в город Стародуб Черниговской губернии 15 января 1908 года для совместного и всестороннего обсуждения мер по законному истребованию из Лондонского Государственного Казначейства капитала Полуботки. Список наследников: Полуботки, графы Гудовичи, Кулябко-Корецкие, Рубцы, Лизагубы, Синегубы, Сологубы, Немирович-Данченки, Старосельские, Гамалеи, Рашевские, Трипольские, Бонч-Осмоловские, Булацели, Бороздны, Борковские, Дунин-Барковские, Почеки, Подольские, Тризны, Тропины, Тычины, Лазаревские, Лошинские, Лосины, Золотаренки, Ханенки, Миклашевские, Дорошенки, Щербаки, Чарнолуцкие, Аржаво-Чижевские, Шандриковские, Ширай, Чесноки, Искры, Гудим-Левковичи, Тарновские, Самоквасовы, Самойловичи. Список этих фамилий был составлен в 40-х годах прошлого столетия по поручению Лондонского Государственного Казначейства, через агентов, приезжавших с этой целью в Россию. Присовокупляю, что до осуществления предполагаемого мною съезда гг. наследников, я ни в какую переписку по сему делу входить не буду и на запросы отвечать не стану. А. Рубец».
Представляете, что мог почувствовать добропорядочный гражданин, развернув после сытного обеда газету и на первой же странице прочтя свою или своего знакомого фамилию, да еще с приоткрывающейся перспективой получить негаданное наследство, хранящееся двести лет в английском банке?
Это объявление Александра Ивановича Рубца в газете «Новое время» имело очень широкий резонанс.
Несмотря на предупреждение уважаемого бывшего профессора, ему тотчас же стали писать очень многие в тайной надежде, что уж на их-то запрос господин Рубец ответит непременно. Но Александр Иванович в переписку напрасную входить не стал. Он знал, что к назначенному времени все заинтересованные лица прибудут в Стародуб – и ждал терпеливо.
В рождественские праздники 1907 года была добавлена для многих изрядная толика надежд, ожиданий и предвкушений. Разумеется, среди читателей столичной газеты было и жандармское ведомство. И хотя к перечисленным приглашенным формально оно не относилось, но, тем не менее, специально подготовленных сотрудников к предстоящему мероприятию спешно назначило. И предстояло им немало потрудиться, чтобы подробные отчеты исправно ложились на чиновничьи столы департамента.
В качестве примера можно привести два документа из архива Черниговского Жандармского Управления:
12 января Стародубский уездный исправник Начальнику Черниговского Губернского Жандармского Управления. 15 января сего года в городе Стародубе предстоит с разрешения Черниговского губернатора съезд наследников бывшего малороссийского гетмана Полуботко, оставившего в 1700-х годах в Лондонском банке крупный вклад денег, достигший в настоящее время колоссальных размеров 800 миллионов рублей – для обсуждения вопроса по поводу предъявления претензий к Английскому Правительству о возвращении означенного капитала. Уездный Исправник /подпись/
СЕКРЕТНО. Помощник начальника Черниговского жандармского управления в Стародубском уезде января 1908 г. № 114 получено 24.01.1908 дело № 3 Во исполнение предписания от 16 января № 163 доношу, что 15—16 января в городе Стародубе с разрешения Черниговского губернатора состоялся съезд наследников бывшего малороссийского гетмана Полуботко. На этот съезд явилось около 660 человек наследников. Но по слухам будто бы в Лондонский банк никакого вклада Полуботко не делал. Ромистр Зайцев Подпись/
Показателен факт, который всплыл много позднее (мы к нему еще будем иметь случай вернуться) – министерство Иностранных дел России сразу же после объявления в газете, но не поднимая излишнего шума и не информируя о том общественность, провело со своей стороны исследование названного в объявлении Рубца факта хранения Лондонским банком некоего вклада бывшего наказного гетмана Украины. Внешнеполитическим ведомством были предприняты определенные шаги для того, чтобы ответить на запрос правительства – сколь реальны распространяющиеся слухи? Рвение чиновников тоже можно понять – речь ведь в объявлении шла о сумме нешуточной – почти в миллиард рублей!
Дававший в газету объявление Александр Иванович Рубец уже больше десяти лет как отошел от дел, поселился в старом доме предков своих в Стародубе и жил там преимущественно воспоминаниями. Был стар, грузен, величав, и ему было что вспоминать. Был он к тому же слеп.
Есть данные, что существовала при жизни бывшего профессора (видели ее и потом, после кончины композитора и музыковеда) весьма объемистая папка его мемуаров. Однако, она, как, впрочем, и многое еще в этой истории, затерялась со временем бесследно. Можно предположить, что содержали эти мемуары сведения весьма ценные не только по истории семьи Рубцов, не только о музыке, но и по теме нами рассматриваемой. Увы, папки той нет… Приходится ограничиваться уцелевшими свидетельствами…
Родословная Рубцов была действительно солидной и ветвистой. Углубившись в нее, Александр Иванович мог бы исписать (вернее, надиктовать) не один том воспоминаний.
Историк В. Моздалевский в своем капитальном «Малороссийском родословнике» собрал хронологические сведения об этом семействе, и заняли они много страниц, восходя корнями к самому началу семнадцатого века. Многими поколениями предки Рубца гнездились на Черниговских землях. Достаточно вспомнить, что именно один из Рубцов во второй половине ХVII века в был послан в Петербург с прошением от Украины на избрание нового гетмана. Так что в многочисленной когорте наследников Полуботка Александру Ивановичу было чем гордиться.
А вот что касается предприимчивости бывшего профессора, его идеи собрать всех потенциальных наследников, стало быть, своих родственников на совместный съезд, то качество это, унаследованное от предков или благоприобретенное, мы должны отметить и возблагодарить особенно: без съезда наследников наша история развивалась бы совершенно иначе…
Может быть, именно то обстоятельство, что по слепоте своей он – музыковед, композитор и собиратель украинского фольклора, много лет был лишен возможности активно и плодотворно трудиться, и стало решающим в увлечении Александра Ивановича историей? (Ослеп он, кстати, опять же из-за своего неуемного рвения – когда после операции, несмотря на категорический запрет врачей, все-таки пошел в консерваторию на экзамены и тем способствовал возникновению необратимых последствий в глазных нервах).
Автор музыкальной версии знаменитого шевченковского стихотворения «Думы мои, думы мои» Рубец был достаточно популярен в либеральных кругах украинской интеллигенции, и по сей причине недостатка в добровольных помощниках не испытывал. В подготовке съезда ему помогали молодые и энергичные адвокаты из Чернигова и Харькова.
В середине января, наводнив постоялые дворы, гостиницы и частные квартиры, наследники гетмана Полуботка увеличили число жителей Стародуба почти на тысячу человек. Всех объединяло страстное и столь неожиданно подаренное желание получить часть из несметных богатств, сохраняемых почти два столетия в сейфах лондонского банка. Надо признать, что объявлению в столичной газете, благодаря авторитету профессора консерватории, все почти безоговорочно проверили. Утверждение же Александра Ивановича о том, что данные сообщены не кем-нибудь посторонним, но именно клерком того самого банка, где хранятся сокровища, бывшим российским поданным только укрепило надежды собравшихся. Тут же, в своей вступительной речи, господин профессор подчеркнул, что назвать имя этого служителя банка – по понятным причинам – не может до времени, но что есть и весьма влиятельные адвокаты в Лондоне, которые готовы взять на себя юридическую часть решения дела. Немало способствовали подогреванию атмосферы на съезде многочисленные газетные публикации, потоком хлынувшие после приведенного уже объявления Александра Ивановича Рубца.
Например, газета «Русское слово» писала 6 января 1908 года: «Весть эта (о наследстве) всполошила многочисленных потомков бывшего гетмана. В местные киевские газеты чуть ли не ежедневно приходили разные лица, украинцы, русские, поляки так или иначе считавшие себя наследниками колоссального богатства. Большинство из них люди малосостоятельные и находящиеся на службе в разных учреждениях. Съезд «наследников», на котором предполагается делить неразысканные еще богатства, смутил их умы. Многие из них, рискуя потерять службу, собираются ехать непременно».
Газета «Киевская мысль» напечатала очень едкий фельетон накануне съезда, а на само мероприятие приехал автор – невысокий, увенчанный пышною шевелюрою Моисей Цуккерман, подписывавшийся оригинальным псевдонимом «Максимилиан Волошин».
Оскорбительный для устроителей съезда фельетон «Лжемиллионы гетмана Полуботка» написал «дядя Гиляй», иначе говоря – Гиляровский Владимир Алексеевич.
Так или иначе, журналисты делали свое дело, упражнялись в острословии, зарабатывали на сенсационной теме повышенные гонорары, а наследники возбужденно ждали – когда же явятся им сказочные богатства их легендарного предка. И панихида, отслуженная по Павлу Леонтьевичу Полуботку в местной церкви перед открытием съезда, воспринималась многими, как благодарственный молебен благодетелю и попечителю. Присутствующие плакали настоящими горячими слезами. Плакал и Александр Иванович Рубец, видя, вернее, слыша, как воплощается в реальность его идея.
На церемонии общего собрания наследников он был в возбужденном, приподнятом настроении, выглядел помолодевшим. Активно работал секретариат съезда, составлялись списки прибывших, регистрировались соискатели наследства. Окончательная цифра – 549 родственников – вскоре была напечатана во многих газетах.
Съезд весьма серьезно обсуждал предложения по практическому осуществлению объединившей всех идеи Александра Ивановича. Губернская газета «Черниговское слово» в № 352 за январь 1908 года поместила заметку о проходившем мероприятии. Корреспондент излагал свои впечатления, не давая им оценок, полагая, что читатели сами разберутся в увиденном им и услышанном. «Открылся съезд панихидой по умершем гетмане Полуботке, которую совершали наследники-священники, при пении хора певчих и любителей из наследников. Красивую картину представляли священнослужители на эстраде в белых облачениях с зажженными свечами окруженные массою зелени…
Наибольшую реакцию вызвало сообщение Рубца о том, что он не может назвать по политическим соображениям – имени человека, сообщившего ему данные о документах, подтверждающих вклад полуботковского золота в лондонский банк… Было много выступлений, среди прочих вызвало всеобщее оживление одно – пожилая женщина рассказала о том, что ее дедушка сошел с ума на почве ожидания наследства по линии Павла Полуботка, и ей желал того же…
Рассуждения и споры о дальнейших шагах породили документ – программу действий из восьми пунктов. Для реализации был избран соответствующий орган – распорядительное бюро. Членами его стали следующие лица: граф Капнист, литератор Кулябко-Корецкий и господин Козачек из Минска. Собрание прошло под председательством Федора Андреевича Лизогуба», – заканчивает свою заметку корреспондент «Черниговского слова».
Избран был казначей распорядительного бюро – В. Пржевальский, – в обязанности которого вменялось вести учет всем издержкам предприятия, чтобы ясна была картина – на что тратятся общественные деньги, какова их отдача. На практическую деятельность распорядительного бюро тут же по подписке стали собирать с присутствующих взносы, минимальная сумма по решению собрания определена в десять рублей. Именно распорядительное бюро и должно было стать, по мнению съезда, представителем общих интересов в конторе Лондонского казначейства.
То есть, – полностью воплощался главный тезис устроителя и вдохновителя съезда, Александра Ивановича Рубца – мол, одному человеку столь громоздкое по организации и затратам мероприятие не по силам. В этом смысле Стародубский съезд полностью себя оправдывал – все откликнувшиеся потенциальные наследники встретились, познакомились, объединили усилия и, что особенно важно, собрали необходимый стартовый капитал.
Тут необходимо небольшое отступление. Касается оно числа съехавшихся потомков полуботковского корня. Откуда, собственно, взялась цифра 549?
Почти во всех публикациях по делу о наследстве наказного гетмана Украины Павла Леонтьевича Полуботка встречается именно это число, и потому воспринимается зачастую, как данность, как бесспорный, не вызывающий сомнений факт. Захотелось докопаться до первоисточника. Была отслежена масса публикаций в газетах и журналах Украины и России за 1908 год, но всюду лишь варианты той же самой данности.
В Москве, в читальном зале библиотеки имени Ленина можно познакомиться с содержанием двадцатичетырехстраничной книжицы, (составляющую главный интерес информацию из нее читатель нашего исторического расследования найдет в приложении № 4), озаглавленной так: «ОТЧЕТ КАЗНАЧЕЯ РАСПОРЯДИТЕЛЬНОГО БЮРО ПО ДЕЛУ ОБ ОТЫСКАНИИ НАСЛЕДСТВА ГЕТМАНА ПОЛУБОТКА».
Напечатала брошюру в декабре 1908 года «Электрическая Типо.-Лит. Торговый дом И. Фришберга и С. Зароховича» в Полтаве. Казначей В.В. Пржевальский на печатных страницах отчитывался перед избравшими его господами наследниками о финансовой деятельности бюро за истекший год. Издание чисто бухгалтерское, содержащее на своих страницах лишь фамилии и цифры. Именно эта брошюра, скорее всего, и положила начало всем последующим «свидетельствам» о численном составе съезда наследников. Господин казначей с присущей его миссии дотошностью перечисляет все 549 выданных им квитанций-расписок в получении от участников съезда определенных сумм, сопровождая сей список непременным уточнением даты – когда именно, какого числа и месяца настоящая квитанция была вручена.
Вносить наследникам полагалось, как мы уже знаем, не менее десяти рублей, но были и более щедрые вклады – 25, 50 и даже 180 рублей.
Таким образом, вроде бы все совпадает – выданных квитанций насчитывается 549. На общую сумму взносов – 7.360 рублей. Деньги, предназначенные для финансирования кампании по возвращению гетманского золота из Лондона, собраны в количестве вполне достаточном. Однако, внимательный читатель издания дома Фришберга и Зороховича, даже не будучи профессиональным экономистом, не мог не заметить, что нередко в опубликованном отчете под одним номером квитанции числятся двое и больше наследников. Например, в квитанции под номером 72 таковых поименовано аж 11! И сумма, соответственно, принята – 110 рублей. В квитанции за номером 34 записаны семеро. В номере 54 – также семеро. И таких «групповых» квитанций встречается более десятка. «Парных» квитанций, где под одним номером значатся две фамилии или два лица одной фамилии – семнадцать. Несложные арифметические действия позволяют, таким образом, к 549 приплюсовать еще 17 и 46 (это неучтенные лица из «многофигурных» квитанций) и получить в итоге 612 наследников. Эта цифра, на наш взгляд более точно отражает реальную картину, нежели переходящая из публикации в публикацию, выведенная из числа квитанций.
Надлежит отметить весьма характерную подробность – все квитанции выданы за февраль-март 1908 года, то есть непосредственно после съезда, а о двух, датированных декабрем, сделано специальное примечание, объясняющее столь долгую задержку трудностями, возникшими при уточнении подлинности притязаний этих двух лиц на участие в деле. Отсюда можно видеть сколь тщательной проверке подвергались родословные связи с корнем черниговского полковника. Лишь неоспоримые доказательства которых давали право распорядительному бюро принять от соискателя деньги и выдать последнему соответствующую квитанцию. Среди 612 наследников были представлены все фамилии, названные Александром Ивановичем Рубцом в пригласительном объявлении. Полуботков же только четверо (и напрасно, таким образом, раздражался граф Милорадович о притязаниях однофамильцев гетмана, их было слишком мало). Но встречаются в списке имена и не названные бывшим профессором, однако, учтенные, следовательно, причастность свою к доле гетманских сокровищ доказавшие. Можно ли не заметить такие звучные фамилии, как Руссо-де-Живонн Фекла Яковлевна или Фон Альт Мария, Де-Шмиден-Ковальская Екатерина Петровна, Фромандер, Бекман, Круссер, Ниппа и княгиня Поликсения Михайловна Дадежкалиани…
Безусловно, представляет известный интерес и сообщение казначея о том, что из выданных ему на поездку в Лондон 1000 рублей он возвращает в казну бюро неизрасходованных 688 рублей. Это означает не только принципиальную тщательность и честность В.В. Пржевальского, но и тот факт, что поездка в Лондон и обратно, включая встречи с представителями банка, переговоры, суточные, представительские и прочие непредвиденные расходы миссии, обошлась распорядительному бюро всего в 312 рублей. О том, что означают в графе «расходы» еще 2400 рублей, тому же В.В. Пржевальскому выданные неизвестно на какие цели, строить предположения не хочется, но вот факт выдачи за одну справку некому М.С. Аржаво-Чижевскому трехсот рублей вызывает естественный интерес. Потому что рядом в длинном списке перечислены копеечные траты на бумагу, почтовые марки, отправку телеграмм, закупку клея, чаевые посыльным и прочие грошовые издержки. А тут сразу триста рублей – как стоимость лондонской командировки! – и всего-то за справку. Что ж это за справка такая была дана господином Аржаво-Чижевским? О чем? Кто и по каким достоинствам оценил ее так высоко?
Увы, и сие остается пока неведомым.
Завершает В.В. Пржевальский свой отчет весьма любопытным выводом – что весь остаток собранных средств (вычтенные издержки поименованы и суммированы), а именно 4425 рублей 58 копеек – подлежит возврату господам наследникам из пропорции 53 копейки на каждый вложенный рубль. Этот вывод годового финансового отчета может свидетельствовать лишь о том, что распорядительное бюро или же лично казначей, слагающий с себя обязанности, признали миссию вполне законченной, дело завершенным и подлежащим закрытию, – иначе, какой бы был резон деньги-то возвращать?
Интересный итог казначейского отчета, не правда ли?..
Справедливости ради надо признать, что никаких свидетельств о факте возвращения взносов пайщикам нами не обнаружено. Но, так или иначе, все это будет напечатано лишь в конце 1908 года, в декабре, а пока на Стародубском Свином бульваре, которому суждено со временем стать улицей Луначарского, стоит январь, 15 число, – съезд наследников продолжается…
…Страсти в многолюдном собрании накалялись по мере того, как большинство присутствующих приходило к осознанию простого факта – немедленной раздачи и раздела золота не будет, что собраны они лишь для того, чтобы обсудить возможность извлечения из лондонских сейфов якобы положенного туда Полуботком наследства.
Под яростным натиском господ наследников Александр Иванович Рубец вынужден был назвать имя его Лондонского корреспондента – будто бы это могло что-то изменить. В столице Британии жил бывший ученик профессора музыки, принявший английское подданство, фамилия его Карнакпашидзе. Пришлось разъяснять, что его ученик не проходимец и что человек он кристальной честности. Постепенно съезд возвращался в деловое русло.
Во время всей многочасовой и шумной кутерьмы, общей возбужденной беседы, Александр Иванович Рубец не выпускал из рук черную папку с бумагами, которую часто похлопывал увесистой ладонью своей, демонстрировал, как веский аргумент, когда говорил, к примеру, о наличии доказательств, свидетельствующих о вкладе, документов, подтверждающих правоту требований или само собой разумеющееся содействие чиновников английского казначейства в получении причитающихся денег. Этот повелительный жест и, особенно, внушительная тугобокость блестящей папки с замками, действовали на съезд успокоительно, вселяли надежду. К этой же папке с самого начала были прикованы и взгляды многочисленных соглядатаев, филеров, агентов. Да и просто досужие авантюристы не преминувшие воспользоваться случаем пронюхать поживу – сей кожаный тугобокий предмет из поля внимания своего не теряли. Но большие, по-казацки крепкие, хоть и музыкальные руки профессора с вожделенною папкою не расставались ни на секунду…
Любителям живописи и знатокам искусств руки бывшего профессора консерватории могли показаться знакомыми: именно эти руки были увековечены в восьмидесятые годы прошлого столетия Ильей Репиным в картине «Запорожцы пишут письмо турецкому султану».
Работая над своим историческим полотном, Репин в поисках типажей, натуры, правды фактур и цвета совершил поезду по Украине – чтобы, как подлинный реалист, пропитаться пьянящим степным воздухом, голубизной бескрайнего украинского неба, вольным духом казачества.
Судя по результату, все это удалось художнику. Тем более, что кроме этой специальной поездки Репин и так часто бывал на Украине, был лично знаком с представителями творческой интеллигенции, портреты многих оставил в своем творческом наследии. Так вот, для написания удалого дородного казака на переднем плане справа в композиции «Запорожцев» Репину необходим был выразительный и характерный образ. Типаж долго не находился. Один из эскизов был написан со знаменитого своими похождениями по столичному «дну» журналиста Владимира Гиляровского.
Однако для картины позировать Илья Ефимович пригласил профессора петербургской консерватории Александра Ивановича Рубца, который так задушевно пел украинские народные песни и происходил к тому же из тех самых запорожских казаков.
Очень колоритный получился персонаж: хохочущий седоусый богатырь, как воплощение основательности и силы; сразу было понятно, руки этого видавшего виды запорожского казака трубки своей походной ни за что не отдали бы и под пыткой даже самому турецкому султану или дюжине его подручных, – руки воина, крепкие, как корневища, надежные и умелые, они вполне соответствуют лику смеющегося до слез былинного богатыря – сродни утесу или же крутому днепровскому берегу…
Возможно уже тогда Гиляровский затаил обиду на более удачливого своего «конкурента по увековечиванию». Повод высказать ее предоставился в начале 1908 года. Многие злые языки стали утверждать, что именно этим обстоятельством продиктованы были едкие строки фельетона Гиляровского «Лжемиллионы гетмана Полуботка», написанного о съезде наследников в Стародубе. Как бы там ни было, правом выбора обладал единственно сам Илья Репин, он один, по ему одному ведомым мотивам отдал предпочтение тому, а не другому. И если злые языки находили свое удовольствие в перемывании скандальных мотивов, то журналист Гиляровский имел полное право не разделять восторгов наследников, подвергать сомнению саму постановку вопроса о возвращении лондонского вклада и высказывать свои сомнения принародно. Тем более что, несмотря на публикацию его едкого фельетона, съезд состоялся и съехавшиеся соискатели наследства были охвачены нешуточным энтузиазмом.
Впрочем, даже в мирной обстановке стародубского съезда руки Александра Ивановича Рубца держали папку с документами так прочно и уверенно, что всем было ясно, – неспроста, ох неспроста великий художник остановил свой выбор именно на этих запорожских дланях: постепенно даже у самых отъявленных мошенников все соблазны и поползновения корыстного плана на сей предмет улетучивались.
Что же касается аферистов, привлеченных предчувствием поживы, то, несомненно, среди них были и мастера высокого класса. Граф Василий Капнист за ужином в довольно тесном, почти семейном кругу поведал о давней истории. И многие присутствовавшие вспомнили: о ней за два десятка лет до этого писали «Черниговские ведомости», кажется, и неоднократно.
В те годы появился в губернии человек, представлявшийся как потомок гетмана Полуботка, на визитной карточке его были только инициалы, но всем рассказывал о хранящемся в Лондоне наследстве покойного Павла Полуботка, просил имеющихся родственников ссудить его деньгами для поездки в банк и получения значительного капитала. Кажется, ему тогда удалось сплотить внушительную компанию заинтересовавшуюся идеей извлечения наследства, собрать даже довольно крупную сумму с доверившихся родичей и отбыть, как было сказано, в направлении Лондона. Разумеется, что после этого не было от него ни слуху ни духу. Или, рассказывали, будто даже потом пришла телеграмма с просьбою прислать еще денег по указанному адресу. Но на это просьбу родственники уже не стали отвечать.
К самому Василию Капнисту в девяностых годах явились двое. Один – высокий, молчаливый, назвавшийся адвокатом, с виду – иностранец. Второй – шустрый и шепелявый еврей. Поговорив какое-то время вокруг да около, здоровьем поинтересовавшись, еврей этот и предложил ссудить им денег для поездки в Голландию, где, якобы, по совершенно точным данным они могут, по выданной им доверенности получить в тамошнем банке весьма значительную сумму, принадлежащую по их словам наследнику гетмана Полуботка, каковым, несомненно, граф Капнист является. За скромную часть этого вклада сомнительная парочка бралась выполнить столь сложное и рискованное предприятие. И хотя очень напирали визитеры на крупный куш и выгодность сделки, граф после недолгого раздумья просителям отказал и раскланялся.
Не поверил, стало быть…
На второй день съезда, 16 января 1908 года, Александр Иванович Рубец высказал твердую уверенность в успехе мероприятия и пожелал всем набраться терпения до новой встречи – осталось до которой теперь уже, когда собраны нужные средства, совсем недолго. Заверил, что комиссия будет всех информировать о ходе дел. И попрощался. Наследники, почерпнув в словах председателя съезда изрядную долю оптимизма, разъезжались по своим городам и весям.
В доме Рубца, в жарко натопленных светлицах еще несколько дней трудилась инициативная группа, перемежая свои совещания вкусными обедами с гусями, поросятами, соленьями и наливками. Посторонних здесь уже не было. Постановили собранными деньгами распорядиться с пользою: надлежало Кулябко-Корецкому выправить себе и помощникам, каких пожелает, заграничные паспорта и немедленно выезжать в Лондон для непосредственных контактов с представителями казначейства. Для официальных, от имени наследников, переговоров по делу об истребовании хранящегося состояния. И уже потирались руки от предвкушения активной деятельности и, несомненно, грядущих за нею результатов.
Но, как это и всегда водилось в нашей стране, немедленно постепенно растягивалось всевозможными бытовыми отговорками, перерождалось в постепенно.
События в мире, тем временем не стояли на месте. И пока председатель Полтавской земской управы и заодно глава комитета наследников Лизогуб читал письма Кулябко-Корецкого и Рубца, пока писал им ответы, пока обсуждались между ними новые шаги, произошли и убийство Столыпина в Киеве, и смерть Льва Толстого, и празднование трехсотлетия династии Романовых, и мировая, первая, с многомиллионными жертвами война. Да и сам Александр Иванович Рубец в 1918 году тихо скончался. Тут уж, само собой как-то не до приключений с поисками наследства сделалось, отступило оно в тень, постепенно растворилось в тяжелых буднях. Надежды сотен наследников, участников съезда в эти и последующие годы незаметно пресекаются, выветриваются, растворяются в пространстве истории.
Но не сама идея получения наследства. Ей суждено пережить и Александра Ивановича Рубца, и Лизогуба, и Кулябко-Корецкого, и Владимира Ивановича Немировича-Данченко, и Василия Ивановича Капниста, и многих-многих других наследников. Не говоря уже о случайно втянутых в водоворот замечательной истории аферистах, агентах или исполнительных чиновниках министерства иностранных дел. Хоть и напрягал свое остроумие один из журналистов того, 1908 года, когда писал о съезде наследников гетмана Полуботка, как о предприятии смехотворном, ведомом слепцом, а потому и обреченном, хоть и предрекал он делу этому скорую кончину (может быть и из зависти) – надо признать, что и этого журналиста идея пережила.
И сегодня еще вопрос о получении наследства в лондонском банке открыт. И сегодня еще наследники (новое поколение полуботкова корня) не получили того, что, как было объявлено на съезде, предусмотрительный предок им завещал. И сегодня еще интрига истории, начатой зимним морозным утром в январе 1908 года в тихом провинциальном городке Стародубе Черниговской губернии, сохраняет свою остроту и напряженность.
Однако, для того, чтобы продолжить повествование о сокровище, на которое претендуют потомки, необходимо познакомиться и с самим гетманом Полуботком, вокруг имени которого все это и закручено, именем которого и призывал к объединению родственников, перечисляя их фамилии, Александр Иванович Рубец.
Итак, кто же это такой, гетман Полуботок?
"предыдущая глава"
