| |
|
ПРИНЦЕССА
Нет более изобретательного в плетении интриги и изощренного в сюжетных построениях романиста, чем сама жизнь.
Она щедро одаривает человечество столь причудливыми фабульными ходами, что лишь от трудолюбия и прилежания писателей зависит создание захватывающих, увлекательных и назидательных произведений.
Такие извечные человеческие категории, как стремление к познанию нового, к переживанию острых ощущений, как любопытство, как целеустремленность в достижении поставленных целей, как верность долгу, как настойчивость в преодолении препятствий легко вписываются в характер героя вне зависимости от его национальной или расовой принадлежности. Коварство, властность, рыцарский дух, отвага, честь, страсть и конечно же любовь – психологические категории, сплетение и столкновение которых рождает героев понятных и интересных каждому – живет ли он в Австралии, Гренландии, Заире или на островах Полинезии. На каком бы языке жителем какой бы страны не было написано произведение – это слово о Ч е л о в е к е, о судьбе личной, всегда неповторимой, но всегда узнаваемой, о борениях духовных, единых для всех сынов человечества, это слово о л ю б в и, как основе, стимуле и оправдании всех больших и маленьких, высоких и низких поступков, из которых слагается история познания человеком самого себя.
Культура - это память человечества.
Искусство - это нескончаемый гимн любви. И храмы ацтеков, и сонеты, и фаюмские портреты, и тончайший китайский шелк, и шумерская клинопись, и египетские пирамиды - все созидается любовью и во имя любви. Любовь всегда достойна удивленья, а удивленье было и неизменно будет главным двигателем познания души и ее тайн.
Известный писатель первой половины двадцатого столетия, закончивший киевскую гимназию и киевский Святого Владимира университет, Константин Паустовский с самого нежного возраста был мечтателем, книгочеем, выдумщиком и потому, наверное, его творчество впоследствии отразило в описаниях странствий, путешествий и приключений, в несколько экзальтированных персонажах идеализированно-романтическое представление писателя о героике жизни.
Последним и может быть главным трудом Паустовского стала его многотомная серия воспоминаний. В первой книге этой серии, повести "Далекие годы" писатель кроме всего прочего рассказывает о своих детских киевских впечатлениях, относящихся к той зиме, когда он готовился к вступительным экзаменам в Первую киевскую гимназию.
Отец купил тогда мальчику отличные, самые лучшие по тем временам коньки “галифакс” – и, разумеется, будущий писатель все свободное от занятий время проводил на катке.
"На катке я часто встречал подругу моей сестры Гали,- вспоминает Паустовский,- Катюшу Весницкую, гимназистку старших классов Фундуклеевской женской гимназии. Она тоже каталась на коньках “галифакс”, но сделанных из черной вороненой стали.
Мой старший брат Боря, ученик реального училища и знаток математики, ухаживал за Катюшей. Он танцевал с ней на коньках вальс.
Длинные косы Весницкой разлетались в такт вальсу. Они ей мешали, и она, не переставая танцевать, перекидывала их себе на грудь. Она надменно смотрела из-под полуопущенных век на восхищенных зрителей.
Мог ли я думать тогда на катке, что жизнь Весницкой окажется гораздо неожиданнее всех моих фантазий.
В Пажеском корпусе в Петербурге воспитывался один из сыновей сиамского короля Чакрабон.
Во время возвращения на родину принц заболел в дороге около Киева воспалением легких. Путешествие было прервано. Принца привезли в Киев, поместили в царский дворец и окружили заботам киевских врачей.
Принц выздоровел. Но прежде чем продолжать путешествие в Сиам, ему надо было отдохнуть и поправиться. Принц прожил в Киеве два месяца. Ему было скучно. Его старались развлекать - возили на балы в Купеческое собрание, на лотереи-аллегри, в цирк и театры.
На одном балу желтолицый принц Чакрабон увидел Весницкую. Она танцевала вальс, так же как на катке, перекинув косы себе на грудь и надменно поглядывая из-под полуопущенных век синими глазами. Принц был очарован. Маленький, раскосый, с блестящими, как вакса, волосами он влюбился в Катюшу.
Он уехал в СИАМ, но скоро вернулся в Киев инкогнито и предложил Катюше стать его женой. Сна согласилась.
Смятение охватило киевских гимназисток. Все в один голос говорили, что на ее месте они бы ни за что не могли выйти замуж за азиата, хотя бы и сына короля.
Катюша уехала в Сиам. Сиамский король вскоре умер о какой-то тропической болезни. Вслед за ним умерли от той же болезни первый и второй наследные принцы.
Муж Катюши был третьим сыном короля. У него было очень мало надежды на сиамский престол. Но после смерти братьев он оказался единственным наследником и неожиданно стал королем. Так веселая киевская гимназистка Весницкая сделалась сиамской королевой.
Придворные ненавидели королеву-иностранку. Ее существование нарушало традиции сиамского двора.
В Бангкоке по требованию Катюши провели электрическое освещение. Это переполнило чашу ненависти придворных. Они решили отравить королеву поправшую древние привычки народа. В пишу королеве стали постепенно подсыпать истертое в тончайший порошок стекло от разбитых электрических лампочек. Через полгода она умерла от кровотечения в кишечнике.
На могиле ее король поставил памятник. Высокий слон из черного мрамора с золотой короной на голове стоял, печально опустив хобот, в густой траве, доходившей ему до колен. Под этой травой лежала Катюша Весницкая - молодая королева Сиама".
Вот такой эпизод воспоминаний. Действительно, неожиданнее всех фантазий: киевская гимназистка ставшая королевой азиатского государства. Придумать такое даже весьма одаренный мечтательностью Паустовский вряд ли бы сумел, если бы в реальности не было хоть каких-либо подсказок или аналогий.
Согласитесь, на память приходит не слишком много имен киевских гимназисток ставших женами королей в двадцатом веке. А тут - возлюбленная старшего Брата Бори с длинными косами и синими глазами - так всё подродбно и убедительно.
Неужели на самом деле такое было?
Константин Паустовский был писателем лирическим, задушевным. Его рассказы и повести - это как бы бесконечная доверительная беседа автора с готовыми внимать читателями-слушателями. Материал бесед неизменно составляет жизненный опыт автора, его встречи, его впечатления.
Книги художественных воспоминаний Паустовского - это не сухой документ, каковым являются мемуары, допустим, отставного военного, доносящие четко и вразумительно документально подтвержденным до читателя реестр событий – когда в каком количестве и с какой высоты неприятель был атакован и каковы были потери в живой силе и технике; напротив, воспоминания Паустовского - увлеченный рассказ восторженного свидетеля о том, что было, что могло бы быть и чего по убеждению автора не могло не случиться. Взаимоотношение вымысла и подлинных фактов, реальных событий и мечтаний, их переплетение в едином потоке и составляет как бы особенность стиля Константина Паустовского.
Разве можно, читая воспоминания, усомниться - что слон был действительно из черного мрамора и трава ему доходила именно до колен, и стоял он с хоботом опущенным именно печально, и что злодеи придворные размельчали для убиения королевы именно стекло разбитых электрических лампочек -когда писатель рассказывает об этом как о собственном пережитом опыте в одном ряду с киевским катком, кондитерской и гимназией.
Любопытно отмыть от лишних наслоений правду - и о чудесной встрече, и о сиамском принце и о его стране, о судьбах столь удивительных героев, искорками залетевших в воспоминания писателя.
Книга "Далекие годы" закончена Паустовским в 1946 году. В гимназию он, рожденный в 1893 году, поступал в Киеве в сентябре 1902 года. Стало быть, через четыре с половиною десятилетия вспоминал писатель о том, как его брат вальсировал на льду с Катюшей зимою 1901-1902 года. Срок немалый, достаточный для того, чтобы кое-какие подробности смазались или улетучились. Но тем не менее девятилетний мальчик как бы присутствует на балу в купеческом собрании и подсматривает за влюбленным принцем. Вылечившимся от воспаления легких и разгоняющим скуку в вихре вальса; подсматривает настолько зорко и проницательно, что подмечает влюбленность принца и даже выслеживает его (прибывшего инкогнито) вплоть до того момента, когда он объясняется в любви, получает согласие и увозит киевскую гимназистку...
За два десятилетия до выхода в свет первой книги воспоминаний Паустовского, в Коктебеле в доме Максимилиана Волошина среди прочих гостей нередко бывал и Василий Александрович Десницкий, литературовед, общественный деятель, долго живший в Европе, встречавшийся с Лениным, друживший с Горьким. Именно Алексей Максимович Горький и познакомил Волошина и Десницкого. "Удивительный человек,- шептал Горький на ухо Волошину и таинственно добавлял, высоко поднимая кустистые брови,- представь себе, это не просто советский писатель, но еще к тому же брат сиамской королевы! - Горький заговорщицки оглядывался.- Молодой сиамский принц увез его сестру еще до революции, когда она была гимназисткой, но сегодня он об этом предпочитает помалкивать… Вот такой человек!” Атмосфера розыгрышей, мистификаций была весьма характерна для литературной среды того времени. И подобный экзотический мотив конечно же не мог не нравиться артистическим натурам. Окружавшим Горького, а особенно, если учитывать подтекст о связи общественного деятеля страны Советов с азиатской монархией. О сестре Десницкого на писательских посиделках говорили достаточно много, мало кто из острословов не попытался внести свою лепту в диковинную сюжетную коллизию. При самом Василии Александровиче Десницком этой темы предусмотрительно старались не касаться, но за спиной его непременно обменивались многозначительными взглядами и намеками. Известный эссеист Виктор Шкловский тоже не обошел вниманием эту тему в своем сочинении “Гамбургский счет”. Характерно, что свидетельства самого Василия Десницкого о том, что он является братом сиамской королевы, ни в каком виде не зафиксировано. Да и вообще, знал ли он о ее существовании доподлинно не известно. Сложность ситуации, в которой пребывал Василий, нетрудно объяснить - с одной стороны встречи с вождем мирового пролетариата, дружба с пролетарским же буревестником и важный общественный пост, - а с другой стороны подозрения в связи можно сказать кровной с королевой…
Однако, если Паустовскому не было и десяти лет, когда происходили описываемые им события, то ведь Горький, Волошин, Шкловский и другие соратники по перу были уже взрослыми и вполне ответственными людьми. А значит, можно допустить, что более трезво смотрели на действительность и оценивали происходящее.
Значит что-то и в самом деле было с некой киевской гимназисткой связывающее ее с сиамской королевой? Не все же списывать на всеобщее увлечение оккультизмом, спиритическими сеансами и черной магией, не все оправдывать эпохой мистификаций, влиянием упаднического декадентского образа мыслей и мировосприятия. Если это и выдумка, то не полностью, а лишь в какой-то степени… Но вот в какой?..
Для начала - что мы знаем о Сиаме?
И что есть сиамский король и сын его – сиамский принц? Это не сказка, не наваждение, не сон?
Почему-то слышится в этом слове нечто тропически-жаркое, экваториальное, опиумно-знойное, бананово-лимонное. В конкретно-образной памяти всплывают шумно известные экзотические Энг и Ханг - сиамские близнецы, сросшиеся мускульным рукавом у живота, которых показывали по всему свету за деньги, как чудо природы. Они даже стали нарицательным понятием: если уж близнецы, то конечно же, первое что возникает в цепочке ассоциаций - сиамские...
Меж тем летоисчисление сиамцы ведут с введения в стране буддизма в качестве официальной государственной религии, то есть с года 638-го нашей эры. В истории Юго-Восточной Азии Сиам на протяжении столетий играл весьма заметную роль.
Сплавленное из тысячелетней мудрости Индии, Китая и Тибета учение о врачевании и философии "Чжуд Ши" или "Сердце Амриты -Восьмичленная тантра тайных устных наставлений", записанная в средние века Ютогом Йондан-гонпо, среди всего прочего рекомендует для достижения духовной гармонии и счастья "жить в чистой уединенной, радующей душу местности, где ничто не мешает."
Окруженный неприступными горами, омываемый теплый заливом, Сиам как нельзя больше подходит под эту рекомендацию: земля словно специально создана для того, чтобы люди в ней жили долго и счастливо, наслаждаясь плодами трудов своих и благодаря небеса за ниспосланную благодать.
Государство Сиам с ХIV века занимало весь Малаккский полуостров вплоть до острова Сингапур. Столицей страны был город Айютиа. Но воинственные соседи, в частности Бирма, неоднократно нападали на Сиам и перекраивали его территорию. В ХVI веке восстание под предводительством национального героя Фра Нарета принесло освобождение Сиаму и несколько лет мирной жизни. Новые нападения, новые волны нашествий не заставили себя ждать. В результате многолетних войн и сражений столицею страны стал город Бангкок. Китаец Фиатак в 1769 году стал правителем государства. Однако, через тринадцать лет он был убит военачальником Чакри, ставшим основателем династии сиамских королей существующей до нашего времени. Вступивший на престол Мага Монкук проявил себя как истинный государственный деятель, довершивший дела своих предков. Он преуспел а политике, заключил торговые договоры с Англией, Францией, Германией, Австро-Венгрией, укрепляя тем самым уникальное положение Сиама в Азиатском регионе: эго единственная страна, которая не познала колонизации европейцами. Главная заслуга в этом, конечно же, принадлежит умной и дальновидной политике монархов, умевших идти на компромиссы, умевших договариваться со значительно более сильными странами претендовавшими на владение территорией. А такими были и Голландия, и Франция, и Великобритания.
В конце 1868 года сиамский престол занял пятнадцатилетний Параминдр Мага-Чулалонгкорн, ставший королем Рамой-V. Этот мальчик с раннего детства имел английскую воспитательницу, получил законченное европейское образование, что, разумеется, повлияло и на его развитие и на судьбу всей страны. Именно этот король совершил в Сиаме такие политические и экономические преобразования, которые укрепили и его авторитет и положение страны в международном сообществе и улучшили жизнь народа. Чулалонгкорн своими реформаторскими указами, минуя как бы неизбежные народные возмущения и революции, вывел страну из феодализма в капитализм, открепил крестьянство от землевладельцев, стимулировал развитие промышленности и образования. В 1885 году Сиам, единственный из Азиатских стран, примкнул к всемирному почтовому Союзу. Его главный порт - столица государства Бангкок - был всегда радушно открыт для торговых кораблей всего мира. Нити взаимной выгоды связывали Сиам с Америкой и Европой, Индией, Китаем и Африкой.
В 1891 году имело место событие во многом повлиявшее на дальнейшую судьбу государства и связавшее Сиам с Россией: на рейде Бангкока бросил якорь корабль, на котором находился наследник цесаревич Николай Александрович Романов, будущий царь Николай II. Он на императорской яхте совершал кругосветное путешествие, о котором будут написаны и роскошно изданы увесистые тома свидетельств и воспоминаний. Один из этапов мирового турне наследника – королевство Сиам.
Николай посетил королевский дворец, был радушно принят Чулалонгкорном. Официальная встреча переросла в долгие дружеские беседы. Оба молодых человека отлично владели английским, и им было о чем поговорить. Во время прощальной церемонии король Сиама вручил наследнику Российского престола высший орден королевства - Орден Белого Слона с бриллиантами. Договорено было об учреждении российского представительства в Бангкоке. Чулалонгкорн получил официальное приглашение отдать ответный визит в Россию. Приглашение было с благодарностью принято.
Когда наследник цесаревич стал царем, он подтвердил приглашение королю Сиама.
И вот перед нами газета "Новое время" вышедшая в Петербурге 5 марта 1897 года. Раздел "Хроника" предуведомляет читателей:
"Приезд высоких гостей из-за границы начнется со Святой недели. Первым, как уже известно, прибудет австрийский император, затем прибудет сиамский король, германский император, итальянский наследник с супругою, князь Николай черногорский, великий герцог Гессен-Дармштатский с супругою и затем президент Французской республики Феликс Фор."
Через два месяца вниманию общественности предложили уже более подробное сообщение об ожидаемом важном политическом мероприятии.
"Его величество, король Сиамский Чулалонгкорн (полное имя Сомдеч - Чуфа - Чулилонг - Корн), - писала столичная газета,- выехавший уже из Сиама для путешествия по Европе, приезжает в Россию из Вены, и через Варшаву прибудет в Петербург вечером 20 июня. Его Величество проведет здесь три следующих дня, утром 24 выедет в Москву, где пробудет до 27, знакомясь с нашей древней столицей и ея окрестностями. Вечером 27 июня, выехав из Москвы по Николаевской железной дороге, король утром на другой день прибудет снова в Петербург, с которым уже и простится. Отсюда Его Величество отправится в Кронштадт, там на рейде будет ожидать короля шведская королевская яхта, на которой он в тот же день отплывёт в Стокгольм, где он между прочим будет осматривать и шведско-норвежскую выставку. Короля сопровождает в путешествии большая свита из военных и придворных чинов."
Уже по этому сообщению, последовавшему почти за два месяца до прибытия коронованной особы в Россию видно, какое значение придавалось визиту азиатского гостя, как тщательно готовились к нему, как много было проведено дипломатических согласований и протокольных уточнений: обеспечить визит короля на должном уровне было делом части российского двора. В средствах и усердии не скупились.
И вот настал торжественный день. Правда, не 20, как планировалось накануне, а 22 июня 1897 года.
"Необыкновенное оживление и без того в оживленном теперь Петергофе. С шести часов вечера улицы полны народа. Сегодня прибыл в Петергоф его величество король Сиама Самдеч Пра-Параминдр Чулалонгкорн с двумя принцами, братом - Свати и сыном Шира, и свитою... В 9 1/2 часа поезд подошел я Петергофу. В разукрашенном сиамскими и российскими флагами и иллюминированном газовыми звёздами Ново-Петергофском вокзале встретить монарха восточной Азии, впервые приезжающего в Россию, собрались многочисленные официальные лица, придворные военные и гражданские, свита Государя и адъютанты великих князей... Прибыл Его Величество Государь Император с лентой и знаками сиамского ордена коронованных: Мага Шакри, поздоровался с караулом. Показался поезд, быстро подкатил он к платформе и остановился. Раздалась команда: "Слушай на караул!" Музыка заиграла сиамский гимн. Из вагона вышел король в белом мундире и русской Андреевской ленте и звезде. Мундир расшит золотом. На голове белая войлочная шапка с султаном из белых страусовых перьев. Король еще относительно молодой человек, ему 44 года, среднего роста, довольно полный. Государь сердечно встретил высокого гостя. Их величества поцеловались. Принцы - брат короля Свати и сын Шира - еще юноши, смуглые, стройные.
...Государь проводил гостя до большого дворца и возвратился в Александрию.
Во дворце короля встретил управляющий министерством Императорского двора генерал-адъютант барон Фридерикс, гофмаршалы и обер-церемонимейстер князь Долгорукий…"
Визит сиамского монарха прошел точно по расписанию и все протокольные мероприятия проведены были четко и слаженно. Обе стороны остались много довольны. Король Чулалонгкорн получил массу впечатлений в Петербурге, Москве и на пути между ними. Чиновники российских правительственных департаментов, обслуживавшие визит, тоже были отмечены: все состоящие при короле и много других административных лиц получили сиамские ордена. Генерала-адъютанта Арсеньева король лично пожаловал новой бриллиантовой звездой Ордена Большого Слона Первой степени, к ней лента через плечо красная с каймами голубой, желтой и зеленой и на ней боковой знак ордена - звезда из изумрудов и рубинов, в середине эмалевый белый слон а наверху вместо короны - изображение Будды из бриллиантов...
Тут уместно будет добавить и о таком последствии европейского воспитания сиамского короля Чулалонгкорна - английская воспитательница с младых ногтей прививала ему истинно королевское отношение к державе, подданным, собственному жилищу и неотъемлемым атрибутам королевской власти - династическим регалиям; как британский монарх, как российский император, сиамский король заказывал ювелирные изделия, высшие награды страны, в частности, бриллиантовый орден Большого Слона, корону и некоторые другие предметы не где-нибудь поближе - Индии, Сингапуре или Китае, а в самом Париже у всемирно известного мастера ювелирных украшений Картье.
Под красным королевским флагом с Изображением Белого Слона уплыл Рама Пятый в Стокгольм, а оттуда в Англию, где с 1896 года учился младший сын короля принц Чакрабон Питсанулок.( Этот наследный титул принц носил в честь одной из древних столиц королевства.)
Согласно договоренности между монархами его высочество принц Чакрабон продолжил образование, начиная с 1898 года, в пажеском корпусе в Петербурге. Учился, по свидетельству однокашников, прилежно, в общении был очень открытым, спокойным, вежливым, прекрасно владел английским и русским языками, неизменно интересовался местными обычаями, нравами, праздниками, достопримечательностями. Закончил корпус сын сиамского короля в 1902 году в девятнадцать лет и был зачислен офицером в Российскую армию с неотложным намерением продолжить образование в академии генерального штаба. Пребывал в империи до лета 1906 года, был пожалован чином полковника и Орденом Андрея Первозванного.
Итак, мы убедились, что король Сиама Чулалонгкорн и принц Чакрабон, его сын - вполне реальные исторические фигуры. Более того, они и в самом деле имеют самое непосредственное отношение к нашей истории. Российская держава официально покровительствовала Сиаму дабы авторитетом своим и мощью оградить от всевозможных политических и военных посягательств. И дипломатические отношения между Россией и Сиамом были отлажены достаточно прочно.
Таким образом, получается, что юный сиамский принц имел все основания попасть в воспоминания мечтательного Паустовского. Хотя, что касается описанного им пребывания принца в Киеве и болезни - об этом доподлинно ничего не известно.
Но как в таком случае обстоит дело с гимназисткой киевской Фундуклеевской гимназии Катюшей Весницкой?
Реально существовала Катя Десницкая. И может быть сменой заглавной буквы в фамилии писатель как бы сознательно снимал с себя ответственность за все те расхождения с реальностью, что возникли у него при написании образа сиамской королевы и судьбой подлинной киевской гимназистки - это как бы и та же самая девушка, и в то же время другая, рожденная фантазией и желанием мемуариста, плод его художественного воображения…
И в фокусе нашего внимания, конечно же, будет не Весницкая из книги Константина Паустовского, но подлинная Десницкая Екатерина Ивановна.
Родилась она в столице Волыни городе Луцке 27 апреля 1886 года в семье статского советника, то есть гражданского генерала, Ивана Степановича Десницкого.
Подлинность факта рождения именно этой девицы подтверждена соответствующей записью метрической в книге Свято-Троицкой церкви. Отец умер, когда девочке не было и двух лет. Памятник И.С.Десницкому и сейчас есть на церковном погосте в Луцке.
Вдова статского советника с дочерью и сыном, старшим братом Кати Иваном Ивановичем, перебралась к родственникам в Киев, где и скончалась в 1904 году. К тому времени Иван уже учился в Санкт-Петербургском университете, мечтал быть дипломатом. Катя после гимназии переехала к нему и поступила в училище сестер милосердия. Когда разразилась Русско-японская война, она добровольцем работала в госпитале, имела несколько наград, медали, в том числе и Георгиевский крест. Что говорит о характере сильном личности неординарной.
В Петербурге начала ХХ века было множество так называемых художественных салонов, которые устраивать стремились все, кто считал себя более или менее к передовой интеллигенции относящимся - это были своеобразные клубы, места для встреч, для проведения времени, где игрались спектакли, выступали поэты, музыканты, где обсуждались важнейшие политические сплетни. Один из таких светских салонов содержала гусарская вдова Храповицкая, которая дружна была с семьёй Десницких, у которой по этой причине частенько гостил Иван в свои студенческие годы и запросто бывала, когда выпадала свободная минутка, сестра милосердия Катя.
Вот здесь-то, в салоне мадам Храповицкой и подготовила судьба удивительную встречу. Впрочем, удивительной она покажется потом, а пока в оживленной атмосфере собрания молодежи оказались рядом Катя Десницкая и молодой смуглолицый офицер российской армии со странным для северной столицы именем Чакрабон.
Эпоха смут, войн, революций.
Ей было девятнадцать, ему - двадцать два.
Он - экзотический цветок под пасмурный небом российской столицы, занесенный сюда прихотью монаршей воли, блестящий придворный офицер, любитель живописи и поэзии, потомок древней королевской династии неусыпно охраняемой верным телохранителем.
Она - чистая душой сирота, посвятившая себя милосердию, промывающая увечным раны, облегчающая страдания умирающим воинам.
И вот что-то такое разглядел в ее выразительных глазах принц Чакрабон, что-то такое заветное и неодолимое, что повергло все условности придворного воспитания и этикета, заботу об интересах династия, религиозные препоны, всё, что могло встать на пути слияния двух предназначенных друг для друга душ.
Он по-настоящему полюбил скромную сестру милосердия, полюбил глубоко и самоотверженно. Предпочел её сотням принцесс, купающихся в роскоши, тысячам писанных красавиц, миллионам мечтающих о таком принце, - всем женщинам мира предпочел.
Его спутник, советник и телохранитель Най Пум, который обучал коллег принца по пажескому корпусу основам восточных единоборств и лично экзаменовал в силе и ловкости царских гвардейцев, сразу же заметил перемены случившиеся с Чакрабоном. На то он и был поставлен сопровождать сына короля, чтобы не допустить бесконтрольного развития событий. Он не мог не напомнить принцу о различиях в воспитании и вере, о том, наконец, что недопустимо Его Высочеству замышлять женитьбу без предварительного согласия отца. Все это, разумеется, прекрасно сознавал и сам принц Чакрабон, но ничего не мог с собой поделать: любовь подстерегла его и поразила сердце. Лишь одно желание владело им: быть с этой девушкой всегда, видеть ее тихую ласковую улыбку и держать ее теплую руку в своих ладонях. Никакие доводы досточтимого Най Пума не действовали, никакие аргументы не принимались во внимание. Катя - это именно та душа, тот свет, о котором всегда мечтал сиамский принц, и отказаться от своей любви, от своей судьбы ради предрассудков и условностей Чакрабон ни за что не соглашался.
Ежедневно принц посылал девушке корзины цветов и нежные послания, называл её своею невестой и пытался писать страстные стихи. Когда подошел срок его отъезда, Чакрабон торжественно сделал Кате Десницкой предложение стать его супругой,- он и мысли не мог допустить о возможной разлуке, непременно хотел, чтобы она поехала вместе с ним в качестве законной жены. Чакрабон сам рассказал своей избраннице, что законы Сиама позволяют ему иметь несколько жен, но при этом клятвенно заверил, что в этой роли никого кроме неё не видит.
Трудно сказать, как сложилась бы судьба Кати Десницкой, если бы отец её, луцкий гражданский генерал, не покинул сей мир столь рано,- быть может, стала бы она женою городского головы или местного помещика из мелких дворян, страдающего подагрой и тихо пьющего, и закончила бы спокойную жизнь свою под присмотром многочисленных невесток и золовок в родимом доме под семейными иконами...
Судьба человека, его представление о счастье - это вечный и всегда неповторимый сюжет жизненного романа.
За время знакомства с удивительно тактичным, вежливым, предупредительным и внимательным принцем, за время бесед на самые разные темы, за время прогулок и переписки Катя так привыкла к Чакрабону,
так полюбила его нежную и красивую душу, что приняла предложение с радостью - она и сама уже не мыслила пережить разлуки с ним - ответила, что конечно же согласна стать его женой.
Так как принц находился под личной опекой Государя Императора Николая II, чтобы избежать напрасных и бесполезных объяснений, венчаться решено было не в России, а в Константинополе, через который лежал путь сиамского принца на родину.
Летом 1906 года молодые оставили Петербург. Любопытно отметить, что Най Пум, спутник и телохранитель Чакрабона, решил в сложившейся ситуации назад в Бангкок не возвращаться, зная, что с него спросится, предпочел оставаться в Петербурге, где ему благоволил сам царь, где сложились обширные знакомства в самых высших кругах. B конце концов он тут женился, обзавелся домом, стал сотрудничать с тайной полицией. (Интересно и то, что после революции он не только уцелел, но и вполне благополучно нашел применение своим незаурядным способностям сотрудничая с ЧК и ГПУ.)
После обряда венчания в Константинополе, (а это означает, что сиамский принц Чакрабон ради своей любимой принял обряд православного крещения, став одной с нею веры) молодожены провели медовый месяц в Каире. Затем на корабле отплыли в Сиам. Но сразу явиться в королевский дворец с женой-чужестранкой принц не смел. Он оставил Катю в Сингапуре под присмотром своих верных слуг. И несколько месяцев готовил семью к объявлению о своей женитьбе. Познакомил с Катей своего старшего брата, несколько раз заговаривал об этом и с отцом. Но так или иначе еще достаточно долго король продолжал считать своего младшего сына холостым.
Нетрудно себе представить, каково было Кате Десницкой одной в совершенно чужой стране среди незнакомых людей под оранжево-зелёным небом тропиков в период дождей. Но она любила и была любима - она была молода и здорова, она верила в судьбу и старалась уважать всё то, что было жизнью мужа.
28 марта 1908 года она родила Чакрабону сына, которому дали имя Чула, но в семье звали Ну, - "мышонок".
23 октября 1910 года скончался король Сиама Чулалонгкорн, правивший страной более 42~х лет. По праву наследования королем стал старшин брат Чакрабона Вичаравут - Рама VI. И соответственно, Чакрабон передвинулся на положение наследника престола.
Брат признал брак Чакрабона официально королевским одобрением. Катя Десницкая из “Мом” - жены царской крови,- перешагнула в "Чула Чом Клао"- так звучит титул полноправной принцессы. “Мом чао"- принцем высшего ранга стал её сын, маленький Чула.
Семья наследника переехала во дворец и зажила полной церемоний придворной жизнью. К тому времени Катя уже свободно говорила на тайском языке, полностью освоила причуды местного туалета и протокола, подружилась с женой короля, с его детьми: то есть имела все основания чувствовать себя в семейной жизни вполне счастливой. В 1911 году она с мужем даже совершила путешествие по Китаю и по железной дороге в Россию транссибирской магистралью до Санкт-Петербурга. Значилась она принцессой На Питсанулок, и известно, что по пути она встречалась со своим братом Иваном, работавшим в те годы в дипломатической миссии России в Китае.
Любопытная деталь из сферы внешнеполитических связей заслуживает внимания: Сиам, верный союзническому долгу с Россией в 1917 году 9 июля объявил войну Германии. То есть, кайзеровские войска воевали не только с Россией, но и с Сиамом, и, соответственно, Брестский мирный договор подписывался с учетом мнений всех воюющих сторон. Интересно, знали ли сами германцы о столь экзотическом своём военном противнике?..
Однако, переворот имевший место в России осенью 1917 года был воспринят в Бангкоке прежде всего как покушение на государственный порядок, столь чтимый в Сиаме. Наверное, это в какой-то степени сказалось и на отношении к русской при дворе принцессе Кате.
Впрочем, за несколько лет - с 1919 по 1924 год - горестных событий в королевском дворце было и без того с избытком: ушла из жизни королева мать, три брата короля, шесть сводных братьев и сам король. Если бы принц Чакрабон не умер 11 мая 1920 года, он действительно стал бы королем по законному праву наследования. Не судилось…
Но нам гораздо важнее знать то, что Катя сама оплакала и похоронила любимого мужа и ежедневно навещала его после смерти в королевской усыпальнице Бангкока.
Дальше оставаться во дворце ей было немыслимо. Она уехала в Китай к брату. Воспитанием ее сына занимались многочисленные родственники отца, как положено толпящиеся у трона. Её от "мышонка" всячески старались отдалить.
Последним монархом Сиама был Пражадгипок - до июня 1932 года, когда начались серьезные социальные изменения в стране. В 1935 году король был вынужден окончательно отречься от престола в угоду парламенту, провозгласившему номинальным королем его племянника Ананда Магидоль, одиннадцатилетнего мальчика при региментском совете из трех лиц.
С 1939 года бывшее королевство Сиам - конституционная монархия Таиланд. В столице Таиланда долгие годы жил сын Кати Десницкой принц Чула. Его дочь, принцесса Нариссара, родилась в 1956 году 2 августа. Она замужем за Сувичем Хиранпруеком и у них есть сынишка Хьюго - правнук, стало быть, киевской гимназистки.
Историческая сумятица, волна эмиграций перенесли Екатерину Ивановну, принцессу На Питсанулок, из Китая в Париж, где она и прожила до 1960 года, пережив своего единственного возлюбленного мужчину сиамского принца Чакрабона ровно на сорок лет.
Есть данные, что её сын Чула, принц Чакрабонсе, посещая в пятидесятые годы Европу, встречался во Франции с матерью.
На погосте в Луцке покоится отец Кати Десницкой, в тропическом Бангкоке - её муж и сын, сама она нашла свой последний приют в земле Франции под Парижем.
Но внучка её Нариссара и правнук Хьюго несут в своих сердцах частичку крови Кати Десницкой, в их душах - частица её души, ее любви.
Вот фрагмент письма бывшей киевской гимназистки, которое она написала своему старшему брату Ивану:
"Ивану Ивановичу Десницкому. Васильевский остров. Санкт-Петербург.
Филологический переулок, № 5, Коллегия Александра II.
Бангкок, 10 сентября 1906 года.
Дорогой Ваня!
Если бы ты знал, что это за прекрасная, чудная, добрая
личность.
Конечно, многие, говоря о моем замужестве, упоминают только о богатстве и роскоши, а о счастье молчат, но я скажу, что больше любить, понимать и уважать друг друга невозможно, и никому не желаю лучшей семейной жизни. Так люблю его, как даже и не думала..."
Что тут добавить?
Еще раз удивиться и позавидовать...
"ЗАГОВОР"
| |
