ЗЕРКАЛО СУДЬБЫ
Не было фотографии в начале XVIII века. Еще только предстоит ученому Шульце приступить к опытам со светочувствительностью солей серебра, которые и приведут через несколько десятилетий к открытию. Люди обходятся без электричества, телефона, автомобиля. Еще даже не изобретен механический челнок и прясть можно только в ручную, еще нет железных плугов и даже не родился еще Джеймс Уатт. Еще больше века ждать человечеству первого запечатленного фотографическим способом лица.
Вот почему такое большое значение имеют старые портреты – лишь они могут приоткрыть нам физиономические особенности времени прошедшего, лишь по ним мы можем познакомиться с лицами и глазами наших предков, ближе узнать их и может быть понять.
Украинской портретной живописи прошлых столетий посвящены монографии. Мы же не станем касаться искусствоведческих проблем доступных лишь посвященным. В поле нашего внимания странности, загадки и тайны связанные с изображениями лишь одной вполне конкретной исторической фигуры.
На протяжении почти двух десятков лет, начинал с 1705 года, полковником Черниговским был Павел Леонтьевич Полуботок, личность в истории Украины выдающаяся, даже легендарная.
В огромном черниговском доме пана полковника, что за рекою Стрижнем, было несколько прижизненных его портретов или "персон", как это определялось в описи его имущества. Был портрет отца, Леонтия Артемьевича Полуботка, портреты сыновей, Андрея и Якова, портрет жены Евфимии Васильевны Самойлович, племянницы гетмана. Украшать свое жилища портретами в конце ХVII, начале ХVIII веков могли, разумеется, только избранные, элита общества, шляхта, пытавшаяся соизмерять свой жизненный уклад с образцами польской знати и российского двора. Магнацкие портреты того периода создавались для утверждения славы, доблести и богатства рода. Дети воспитывались в почтении к старшим, в благоговении перед их персонами, в понимании ответственности наследования фамилии. Для окружающих портреты в дворцах знати были предметом почитания, зависти или ненависти. Известно, с какой лютой жестокостью уничтожались портреты во времена смут и войн в захваченных замках, в поверженных имениях.
Тем ценнее то, что история соблаговолила сохранить в веках и передать через пожары и наводнения, засухи и разорения потомкам для встречи с портретами лицом к лицу.
Оригиналов прижизненных портретов Павла Полуботка не сбереглось – слишком много крутых изломов выпало на долю его при жизни. Благодаря семьям родственников до нас дошли копии с этих портретов, выполненные в первой половине XIX века. Один портрет Полуботка хранится в музее украинского изобразительного искусства в Киеве. Специалисты склонны считать, что это достаточно точная копия с одного из прижизненных портретов полковника. Нетрудно представить, как этот парадный портрет удачно вписывался в интерьер полуботковского дома. Фигура полковника выписана внушительной, руки тяжелые – сразу видно, своего не упустят; солидный торс обтянут изумрудно-зеленым оксамитом кафтана, накидка оторочена мехом, наподобие мантии, сабля с украшениями, полковничий пернач – символ власти. Отвечающий всем требованиям парадного магнатского портрета этот холст попал в музей из Сулимовки, имения Сулим, бывших в близком родстве с Полуботками. Сестра Павла Леонтьевича, Варвара Леонтьевна была замужем за Иваном Сулимою. Разумеется, портрет украшен и фамильным гербом – кавалерский крест, сердце и черные стрелы, анаграмма вокруг герба расшифровывается как подпись к запечатленному образу: Павел Полуботок, Полковник Войска Его Царского Пресветлого Величества Запорожского Черниговский.
Известна еще одна копия, заметно отличающаяся от той, что хранится в Киеве. Именно этот портрет из собрания Тарновского послужил в начале века ХХ-го иллюстрацией для соответствующей главы "Родословника малороссийского" В. Модзалевского и для "Иллюстрированной истории украинского народа" М.С. Грушевского.
Отличия заметны – и герб родовой в другом углу, и пернач полковницкий иной конфигурации, и скатерть, пояс, стол, иные детали – все это заметно. Но лицо полковника, его фигура, его стать остаются теми же, легко узнаются. Так может быть это просто копия с другого прижизненного портрета Полуботка? Мы же помним, что в доме у него их было несколько…
Можно только строить догадки относительно судьбы подлинных портретов Павла Леонтьевича, в любом случае следует согласиться с тем, что доля еще милостиво распорядилась, сохранив копии портретов, и мы можем отчетливо представлять себе каким был этот исторический персонаж, каким видели его современники, каким он хотел бы дойти до нас.
Есть данные и вовсе неожиданные: еще один портрет Павла Полуботка хранится, – где бы вы думали? – в Алупке! В фондах собрания Воронцовского дворца! Вот уж поистине нежданно-негаданная встреча. И как же заманчиво проследить путь картины – ведь в ней как бы продолжается мистический надреальный жизненный путь изображенного на портрете человека. Эдакая магия изображенной судьбы...
Но как мог оказаться портрет Черниговского полковника в курортном замке графа Воронцова? Что за прихоть изысканного вельможи?..
Но что же за рок, что же за тайна привели "персону" наказного гетмана в хранилище Алупкинского дворца, заставили прятаться от людей наряду с другими неэскпозиционными единицами хранения?..
Простого начальственного приказа в 50-е годы уже нашего столетия оказалось достаточно, чтобы портрет Полуботка изъяли из собрания живописи Харьковского музея и передали его в Алупку для пополнения собрания дворца-музея предметами старины. А то, что в Харьковском музее остался сиротливо портрет жены Полуботка, мало кого интересовало и беспокоило. Власть неправедная склонна разлучать как живых людей, так и их посмертные изображения...
Разумеется, нынешним украинским властям отнюдь не до судьбы каких-то там старинных портретов, но так приятно заблуждаться и видеть в недалеком будущем разумную акцию, допустим, министерства культуры республики, осуществляющего воссоединение насильно разлученных портретов, возвращающего им их давние многовековые узы родства… Не следует забывать, что портретное изображение Полуботка украинским народом удостаивалось неслыханной чести и во многих домах в конце ХVIII-го, ХIХ-ом веках хранилось наряду с иконами. В те времена графические изображения Павла Полуботка были весьма распространены стараниями типографии Бекетова. Портрет седоусого полковника сопровождался текстом, заимствованным из "Истории руссов", и эта цитата, приписываемая именно Полуботку, придавала изображению особое значение: "Я знаю, что ждут нас оковы и мрачные темницы, где уморят нас гладом и притеснением по обычаю московскому: но пока еще жив, говорю тебе истину, о государь! что воздаси ты непременно отчет перед царем всех царей, всемогущим богом за погибель нашу и всего народа."
Думаю излишне напоминать, что финал жизненного пути Павла Полуботка был трагичным и закончен в каземате Петропавловской крепости. И подпись под портретом поднимала образ наказного гетмана до высот непокорного пророческого духа.
Бекетовская гравюра, однако, воспроизводила изображение не Павла Полуботка, а портрет его отца, Леонтия, тоже бывшего полковником, только Переяславским. Невозможно утверждать, что случилось это по чистому недоразумению. Не исключено и то обстоятельство, что внешность Полуботка-отца, седовласого старца с умным лицом и благородными чертами более подлинного портрета соответствовала образу, созданному "Историей Руссов", образу, несомненно, идеализированному и тенденциозному. Тем не менее, в киевском историческом музее можно встретить в экспозиции копию портрета Леонтия Полуботка с подписью – Павел Полуботок.
Весьма любопытна история еще одного изображения Черниговского полковника и наказного гетмана Украины. Не так давно журнал "Украинская культура" поместил на целую страницу цветную иллюстрацию, воспроизводящую, как напечатано "картину В.А.Волкова "Император Петр I посещает в темнице Петропавловской крепости наказного гетмана Полуботка в 1724 году". При этом уточнено – "в копии Я. Винглянского.
Картинка сопровождается таким текстом П. Сушенского: "Картина, которую вы видите, уникальна. С оригиналом знакомы лишь десятки, возможно, из ныне живущих... В хатах украинцев его портрет висел рядом с иконами. Святым великомучеником за Украину называли изображенного верующие, били поклоны, просили защиты... Такая честь была причисленному к лику святых наказному гетману Павлу Полуботку."
Оставим автору его патетический тон, обратимся непосредственно к изображению. Сразу заметим, что выяснять, кто такой Я. Винглянский, копиист, не хочется, не в нем тут дело. А вот художник Волков и его картина с весьма пространным названием представляют несомненный интерес.
Скопированное Винглянским полотно, действительно выставлялось на ежегодной передвижной выставке в Москве в 1901 году под таким вот длинным описательным названием. Как и для каждой выставки, для этой тоже был напечатан каталог – в нем можно найти черно-белое воспроизведение исторической картины. Те же арочные своды каземата, изможденный узник в кандалах с воздетой правой рукою и обращенным к потолку взором, император Петр сидящий в непринужденной позе и глядящий прямо на зрителя. Все соответствует названию произведения. Хотя седоусый старец с тяжелой цепью на руках обликом своим мало соотносится с портретами Полуботка, которые мы уже знаем. Но, по всей видимости, художник решал те же самые задачи, что и издатели "иконок" с красноречивыми подписями, а потому "выразительность" превозмогала достоверность – точно как в оперной сцене. Не удивительно, что оценки выставленного произведения больше напоминали исторический диспут, чем анализ искусствоведов. Статьи о картине Волкова напечатали журналы "Искры", "Нива", "Наш журнал". Кстати, статья Строева в этом издании, построенная как историческое разъяснение подписи под картиною, сегодня энтузиастами вроде того же Сушенского могла бы быть квалифицирована, как политическая провокация. В 1902 году каждый зритель и специалист тоже мог сам определять свою позицию в оценке увиденного – как ему позволяли знания, опыт, интуиция, как ему больше нравилось...
Кстати, о подписи к репродукции в журнале "Украинская культура". Там написано: "С картины В.А. Волкова". На это обстоятельство необходимо обратить особое внимание. Так как действительно в середине ХIХ века был достаточно широко известен художник А. Волков, писавший многофигурные композиции, масштабные полотна, бывший даже академиком. Был еще Волков А.Н. – русский акварелист, живший и работавший большей частью в Европе, в его судьбе любопытно то, что прежде чем стать признанным художником, он был профессором ботаники в Одессе. Да, но оба этих Волковых никакого отношения к рассматриваемой нами картине не имеют. Не писали они ее и все тут. В подпись под иллюстрацией вкралась распространенная ошибка.
Создателем исторического произведения был Волков Василий Алексеевич. Родился он в 1840 году. С восемнадцати лет учился в академии Художеств в Петербурге. Через десять лет за акварельный портрет помощника инспектора Академии Полякова получил звание классного художника третьей степени. Большую часть времени работал в Полтаве, где в местном музее и собраны в основном его произведения: "Автопортрет", "Малоросс", "Портрет Александра II", "Девочка с куклой", "Окраины Полтавы", другие произведения. Картина "Н.В. Гоголь слушает в Васильевке кобзаря" написанная в 1882 году, хранится в Третьяковской галерее Москвы. К этой же теме Волков обратился еще раз через десять лет и написал "Гоголь слушает бандуриста".
Не известно, что натолкнуло художника на идею обратиться в 1900 году к воплощению на холсте образа Полуботка. Совпадения ли это результат, либо же давно выстраданное слово, а может быть и просто блажь художника... Так или иначе в 1901 году историческое произведение полтавского живописца, классного художника третьей степени", было представлено на столичной передвижной выставке. Резонанс вызванный картиною был неожиданным для автора. Кроме каталогов, обычно знакомивших публику с произведениями выставлявшихся художников, полотно с Полуботком и Петром I попало на почтовые открытки. Такие почтовые карточки в начале века были довольно популярны, они раскрашивались от руки и зачастую составлялись в обширные тематические коллекции. Есть все основания полагать, что копию свою с картины Волкова Винглянский писал именно с такой раскрашенной открытки. Он и композиционно "растянул" вширь изображение – как раз по формату почтовой карточки, и год на дворе стоял 1911-й, когда копировать оригинал, прямо скажем, было делом отнюдь не простым. Это мы как раз и увидим дальше...
Итак, автор наделавшей в столицах много шуму картины "Петр Великий посещает наказного гетмана Полуботка в каземате Петропавловской крепости в 1724 году" Василий Алексеевич Волков, живший все последние годы в Полтаве, там и скончался 22 апреля 1907 года. Творческое его наследие, как мы уже видели, заняло достойное место в экспозиции полтавского художественного музея.
Однако, сразу подчеркнем, что рассматриваемой нами исторической картины там нет. Ни в Москве, ни в Петербурге, ни в Киеве следов картины не обнаружилось. Различные изображения Полуботка попадались в разных собраниях, в Чернигове, например, или в Лебедине. Стоит отметить, к примеру, прелестные портреты С. Землюкова, написанные в 40-х годах прошлого века, хранящиеся в черниговском художественном музее – целая серия исторических персонажей: Мазепа, Скоропадский, Хмельницкий, Полуботок...
И все-таки именно в Полтаве удалось ухватить за кончик ниточку продолжения расследования судьбы картины Волкова. Из записей старой сотрудницы музея, к тому времени уже скончавшейся, выяснилось, что сразу же после выставки сам художник продал свою картину специально приезжавшему за ней в Елисаветград покупателю. Ну, продал и продал, мало ли приобреталось произведений искусства в те годы, когда по всей державе расплодились новые богатые...
Выяснилось, что этим частным лицом, приобретшим картину Волкова был англичанин!… Это в Елисаветграде-то, в начале века! Конечно, тут же захотелось, чтобы именно в Англию, с которой связана вся легендарная история о золотом наследстве Павла Полуботка, чтобы именно туда уехала картина, чтобы заняла она непременно свое место в некоем тайнике, хранящем ответы на все многочисленные вопросы связанные с сокровищами гетмана… Упоминавшийся П. Сушенский так заканчивает свою заметку: «Судьба оригинала картины Волкова неизвестна… Разыскать бы шедевр и, если он находится за пределами Украины, за любую цену выкупить…»
Наверное, мог бы пролить дополнительный свет и подход с иной стороны: ведь не мог же остаться незамеченным визит иностранца в Елисаветград в начале века, существовали официальные ведомства (архивы коих в сохранности пребывают), в чьи обязанности входило знать все, что происходит на территории империи. Должны были остаться какие-то документальные следы – кто приезжал? куда вывозил? какую сумму заплатил? когда пересекал границу?
Это замечательно, что вопросы без ответов остаются – следовательно непременно будет продолжение истории портретов, и у нас всех еще сохраняется перспектива прикоснуться к зримым свидетельствам прошедших эпох, а значит и перспектива стать чуточку богаче.
